Белая стая - [7]
— Зайду, Анна Степановна, непременно зайду! — обрадовалась Глаша.
… Ничего об этом разговоре ребята не знали. Как только учительница скрылась из виду, они в ту же минуту перестали думать о ней. Принялись разглядывать пролом.
— А вообще-то утёнок пролезет в это отверстие?
Саша живо сбегал к кормушке, принёс утёнка и просунул его белую головку в дырку. Утёнок рванулся вперёд, и вот он уже ковыляет к кустам по ту сторону изгороди.
Саша и Сеня одновременно перепрыгнули через загородку и кинулись ловить утёнка. Нагнулись над ним они тоже одновременно и сильно стукнулись лбами.
Девочки засмеялись. Но, когда мальчишки поймали утёнка, Таня упрекнула Сашу:
— Зачем ты утёнку дорогу показал? Теперь он непременно опять сюда полезет и других утят за собой поведёт. А уж сам — обязательно! Утята, знаешь, какие настойчивые! Вот Диночке я не разрешаю в горницу ходить, а она всё время туда лезет на чистые половики.
— Много утят убежало? — спросила Света.
— Ушло-то семеро! — ответил Саша. — Но двоих уже поймали. Ведь как и узнали-то про эту дырку? Видят, — два утёнка по ту сторону заборчика разгуливают. Стали смотреть, как они туда попали, и нашли дырку.
— Дык откуда же знают, что семеро ушло, если только двоих видели? — Из-под шапки соломенных волос Сенькины глаза смотрели на Сашу с недоумением.
— Умный ты, Дыдык, сил нет! — насмешливо сказал Саша. — Сосчитали утят — до ста долго ли сосчитать — и увидели, что ещё пяти штук не хватает, а двое уже отыскались. Вот и выходит, что убежало семь.
С длинными жердинками, молотком и гвоздями в руках пришёл большой мальчишка, наверное, самый высокий из восьмиклассников. Он стал чинить изгородь.
Придя в этот день на дежурство, ребята работали не все сразу, а по очереди: четверо работают, а двое утят ищут.
Проломилась изгородь с того края, где не было выгулов; все они расположены по берегу в другую сторону. А в этом месте, сразу за изгородью, начинался пустырь, заросший кустами. Утята куда угодно могли забиться. Может, и сидят где-нибудь в кустах, притаились?
СТРАННАЯ ПЕЩЕРА
Глаша послала на поиски Таню и Свету:
— Обшарьте всё вокруг хорошенько. И не болтайте громко, прислушивайтесь, не подадут ли утята голос.
Девочки медленно пробирались в густой траве. Всё вокруг осматривали, вглядывались в землю, чуть слышно переговаривались.
— Следов никаких не видать! — огорчённо прошептала Таня.
— Да ведь наши утята не лошади, — отозвалась Света. — Траву копытами не примнут. Какие от них следы!
— И то верно…
Почва на пустыре неровная: где ямы, а где бугры. Земляника и здесь попадается. С земляникой возиться девочкам, конечно, некогда, но всё-таки схватят на ходу две — три ягодки, и сразу во рту станет сладко и ароматно.
— Сколько здесь всяких ям! — сказала Света. — Прятаться в них хорошо. Вы тут, наверно, в прятки играете часто?
— Нет. Здесь не позволяют играть, — слишком близко утятник. Для игр у нас вся деревня, и речка, и ближняя, с той стороны деревни, роща. У нас играть — где хочешь раздолье. А тут-то зачем? Мы сюда не ходим, разве траву для утят рвать.
Таня в ольшаник влезла, ветки руками раздвигает. Света за ней, да отстала: ногу ободрала об сучок, смотрят, — большая ли царапина? И вдруг — нет впереди Таниного красного сарафанчика.
— Таня! — окликнула Света. — Ты где?
Вскрик где-то совсем близко. И — тишина.
— Та-аня! — Света подождала немножко.
«А, в прятки со мной играть вздумала. Сейчас найду!» Продралась она дальше и… вниз поехала.
— Ай-ай-ай! — За кусты хватается, ноги на крутом склоне скользят. Над головой у Светы сомкнулись кусты, стало темно. И вдруг в тёплое она во что-то уперлась руками, в живое. — Ай-ай-ай!
Танин голос успокоил Свету:
— Не толкайся! Там какая-то пещера… Уть-уть-уть!
— Ты думаешь, они сюда забрались? — держась за Танино плечо, спросила Света.
— Всё может быть. А может, там, ниже, колодец? Тогда они провалились, бедные, и погибли.
— Сама-то ты не провались! Давай вылезем отсюда!
Помолчав, Таня сказала:
— Попадаются такие заброшенные колодцы. А может, это не колодец, а так, просто яма? Не совсем уж тут темно…
Постепенно и у Светы глаза привыкли к полутьме. Глина под ногами, оттого и скользко.
— Ты крепко-крепко держись за кусты! — посоветовала Таня. — Они гибкие, не обломятся. — И осторожно стала продвигаться вперёд. Света мелкими шажками за ней спускается, а сама просит:
— Не надо, Таня! Потом сюда придём — с мальчишками… А вдруг это берлога волчья?!
— Нет-нет, не бойся!
— Таня, да тут, кажется, ступеньки были!
— И мне показалось. Только они совсем обвалились, стёрлись. Значит, не колодец! И волк ступеньки не сделает.
Ещё спустились. Ровнее стало под ногами и шире, но гораздо темнее.
— Куда ж это мы забрались? — промолвила Таня с опаской. — Уть-уть-уть!
Тихо, прохладно. Свету даже дрожь пробрала, а снаружи-то летняя жара.
— Это какая-то пещера! — У Тани голос тоже слегка дрожал. — Там ещё где-нибудь выход, потому что, видишь, свет немножко просачивается…
Правда, не полная темнота в пещере — густые сумерки.
— А тебе ногам мокро? — спросила Света.
— Да, сыро. Дождь когда-то сюда залился и не высох. Ничего особенного. Постой! Тут что-то стоит посерёдке. Стол деревянный, подумай! В землю ножки врыты. Покосился. Неужто тут кто-то жил?
