Белая лилия, или Сон в ночь на Покрова - [5]

Шрифт
Интервал

Обнимет разом всю натуру;

Повсюду станут лад и мир,

Исчезнут злоба и мученье.

Тогда и ты, о Мортемир,

Найдешь душе успокоенье».

Что ж это значит?


Неплюй-на-стол


                   Не лукавь!

Я знаю всё. Во сне и въявь

Ты ищешь Белую Лилёю,

А я сказать тебе сумею,

Где можешь ты ее найти

Мне к ней известны все пути,

И я попутчиков сзываю.

Когда, Пальмиру разрывая,

Я сей пергамент отыскал,

Он был длиннее ровно вдвое

И всё, что нужно, содержал

Но, к сожалению — не скрою —

Я половину потерял.

Но я так часто повторял

В уме своем все указанья,

Что хоть сейчас без колебанья

Тебя провесть бы я сумел:

Мои ум остер, и дух мой смел!


(К прочим)


Друзья! и вам я предлагаю:

За мной — к потерянному раю!


Халдей и Инструмент


Что ж, пожалуй! Всё равно деваться некуда!


Сорвал


   А что ж такое — эта Белая Лилия, почтеннейший?

Женщина?


Неплюй-на-стол


Отчасти в этом роде.


Сорвал


Гм! Женщина. Но — без пистолета?


Неплюй-на-стол


Ни пистолета, ни ружья!

В том вас могу уверить я!


Сервал


Ну, так и я согласен. Да здравствует Белая Лилия!


Неплюй-на-стол


(посматривая на вино)


Да, Белая Лилия, да!

Так как же теперь, господа?


Все


Идти так идти!


Неплюй-на-стол


Идти нам лучше на рассвете,

А здесь пока бутылки эти

Нам силы новые дадут

И от простуды нас спасут.


Все


Это дело, это дело!

Подождем, чтоб заалело

На востоке, а пока

Подкрепим себя слегка.


(Едят и пьют.)


Халдей


Не спеть ли песню нам, друзья?


Неплюй-на-стол


Всегда к услугам вашим я.


Инструмент


Халдей, ты первый запевай,

Ну, не ломайся, начинай.


Халдей


(Поет)


Я добился свободы желанной,

Что манила вдали, словно клад.

Отчего же с тоскою нежданной,

Отчего ж я свободе не рад?

Сердце ноет и падают руки,

Всё так тускло и глухо вокруг

С рокового мгновенья разлуки,

Мой жестокий, мой сладостный друг.

Теперь ты спой нам, Инструмент.

Ну, Инструмент!


Инструмент


               В один момент.


(Поет)


Мы сошлись с тобой недаром,

И недаром, как пожаром,

     Дышит страсть моя!

Эти огненные муки —

Только верные пороки

     Силы бытия.

В бездну мрака огневую

Льет струю свою живую

     Вечная любовь

И из пламенной темницы

Для тебя перо Жар-птицы

     Я добуду вновь.

Свет из тьмы. Над черной глыбой

Вознестися не могли бы

     Лики роз твоих,

Если б в сумрачное лоно

Не впивался погруженный

     Темный корень их.


(Кончив петь)


Уступим место Мортемиру!

Ну, Мортемир! Бери-ка лиру!


Мортемир


(Поет)


Ax! далеко в Тибетском плоскогорий

                 Живет мой друг.

А здесь один томлюсь в тоске и горе я…

                 Темно вокруг.

И лишь порой в тумане сновиденья

                 Я вижу то,

Что видеть мог без всяких затруднений я

                 Тому лет сто.

Иль, ослабев, умру с тоски и горя я,

                 Судьбам в укор,

Иль путь найду в Тибета плоскогорие

                 Чрез Куку-Нор.


Неплюй-на-стол


   Ах, молодые люди, молодые люди! Вы всё еще любовью интересуетесь. Совсем пустое дело, бабье дело!


Халдей


Почтеннейший! в том нет сомненья,

Что бабы — дрянь! Но дело в том,

Что в настоящем положенье

Без них мы вряд ли проживем.

Чтоб пояснить вам мысль мою,

Еще я песенку спою.


(Поет)


   Женщин вы чтите:

   Жизнь человечью

   Они украшают!

   Шерстью овечьей

   Они вышивают

   Ковры и подушки

   И вяжут чулки;

   Они покрывают

   Постель одеялом,

   А также бывают

   Для нас идеалом.

   Без женщин жизнь наша

   Была б лишена

Всего, что высоко и свято.

         Текла бы она,

         Мелка и ровна,

   Без радужно-светлых идей,

   Без пламенно-бурных страстей

   И без впечатлений богатых.

   Мы жили б одни: без детей,

Без нянек, кормилиц, без прачек и швей,

   И не было б даже мужей

           Рогатых!


Инструмент


Чья очередь теперь? Сорвала? Эй!

     Сорвал, Сорвал, дурак!

     Ну, пой, осел, скорей.

     Сорвал, тебя мы ждем!

   Тьфу, пропасть! Спит он крепким сном.


(Будит его.)


Пой, скот бессмысленный!


Сорвал


(Поет)


   Солнце ходит низко,

   На дворе метель.

   Друг мой, повернись-ка

   И пойдем отсель!


(Останавливается и смотрит вопросительно.)


Все


А дальше?


Сорвал


Дальше я забыл.


Халдей


Осел ты есть, каким и был.


Инструмент


Оставь его! Пусть валится под стол!

Ну, ты нам песню спой, Неплюй-на-стол!


Неплюй-на-стол


(Поет)


В огромном, дремучем сосновом лесу,

Который растет на Чукотском носу,—

В нем много деревьев, деревья большие,—

Когда-то родился в сей самой глуши я!

          Я родился в глуши,

          И расцвел я в тиши,

     И не ведал губительных гроз.

          Проходили года,

          Вдруг случилась беда:

     Посетил нашу землю мороз!

Посетил нас жестокий мороз, господа!

          И вот в самый мороз

          Отморозил я нос

     На Чукотском носу, господа!

          И с тех пор у меня

          Он краснее огня,—

     Вот что может наделать мороз,

Вот что может наделать жестокий мороз

     На Чукотском носу, господа!


Халдей


Ну, нос твой красен не от холоду.

Признайся, много пил ты смолоду?


Неплюй-на-стол


Я пил, и пью, и буду пить!

Здесь высшее предназначенье:

Возможно нас лишить именья,

Рассудка, чести нас лишить,

Но что мной выпито — поверьте —

Оно мое до самой смерти.


Мортемир


Оставим это! В путь пора!


Еще от автора Всеволод Сергеевич Соловьев
Сергей Горбатов

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В третий том собрания сочинений вошел роман "Сергей Горбатов", открывающий эпопею "Хроника четырех поколений", состоящую из пяти книг. Герой романа Сергей Горбатов - российский дипломат, друг Павла I, работает во Франции, охваченной революцией 1789 года.


Последние Горбатовы

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В седьмой том собрания сочинений вошел заключительный роман «Хроники четырех поколений» «Последние Горбатовы». Род Горбатовых распадается, потомки первого поколения под влиянием складывающейся в России обстановки постепенно вырождаются.


Изгнанник

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В шестой том собрания сочинений включен четвертый роман «Хроники четырех поколений» «Изгнанник», рассказывающий о жизни третьего поколения Горбатовых.


Старый дом

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В пятый том собрания сочинений вошел роман «Старый дом» — третье произведение «Хроники четырех поколений». Читателю раскрываются картины нашествия французов на Москву в 1812 году, а также причастность молодых Горбатовых к декабрьскому восстанию.


Волтерьянец

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В четвертый том собрания сочинений включен "Вольтерьянец" - второй роман из пятитомной эпопеи "Хроника четырех поколений". Главный герой Сергей Горбатов возвращается из Франции и Англии. выполнив дипломатические поручения, и оказывается вовлеченным в придворные интриги. Недруги называют его вольтерьянцем.


Наваждение

Всеволод Соловьев так и остался в тени своих более знаменитых отца (историка С. М. Соловьева) и младшего брата (философа и поэта Владимира Соловьева). Но скромное место исторического беллетриста в истории русской литературы за ним, безусловно, сохранится.Помимо исторических романов представляют интерес воспоминания.