Белая лилия, или Сон в ночь на Покрова - [2]

Шрифт
Интервал

Инструмент


(вставая)


Я готов-с.


Теребинда


Ха-ха-ха! Разве вы патагонец?


Инструмент


(отирая лицо платком)


Сущий потогонец, как видите-с.


Теребинда


Фу, какие глупости. Но что же это с вами, однако?


Инструмент


Мне жарко-с.


Теребинда


Но отчего?


Инструмент


Мне жарко потому, что я тебя люблю,

Хоть знаю, что вконец себя я погублю,

Но тем не менее, как свечка, я горю.

Как свечка, я горю и таю, как она.

А ты? Ты в ледяной покров облечена,

Как мрамор, ты глуха к отчаянной мольбе!

Мне жарко потому, что холодно тебе!


Теребинда


   О да, я очень холодна. Я холодна, но любопытна. Мне интересно было бы видеть, до чего может дойти ваша пламенная страсть. Donnez-moi le bras.[2]


Уходят

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Входит Альконда и бросается на софу.


Альконда


Боже мой, как я устала! Je n'en puis plus![3] А этот глупый медвежонок. Сорвал, еще отдавил мне ногу. Никогда в жизни не видала я такого идиота.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Входит Сорвал.


Сорвал


   Вы искали уединения? Я — также! И так, уединяясь, мы соединяемся.


(Садится около нее. После некоторого молчания)


Позволите ли слезами отчаяния омочить лоно любви?


Альконда


   Ах, что с вами? Сядьте, пожалуйста, немного подальше!


Сорвал


Дайте мне вашу руку!


Альконда


Ну, что же дальше?


Сорвал


   Я думаю, что если бы эта рука была вашею, то есть я хочу сказать моею, н если бы мое сердце… Нет, я не могу больше говорить… Если вы меня не полюбите, я…


(Растопыривает руки и раскрывает рот и глаза.)


Альконда


   Полюбить вас?.. Любовь хорошая вещь, но только не здесь, нет, не здесь…


     Ax, зачем родилась я девицей

     Между этих противных людей,

     А не вольной пернатою птицей

     Средь простора лесов и полей.

     По вершинам зеленых деревьев,

     Под навесом тенистых садов,

     В одеянье из пуха и перьев

     И с обедом из свежих плодов —

     Вот как жить и любить я б желала,

     Вот когда б я душой расцвела!

     Как изящно тогда б я летала,

     Как искусно гнездо бы вила! ..

А здесь у нас, среди этой мебели, в этих домах и на этих улицах…


Сорвал


Зачем же на улице?!


Альконда


   Dieu, qui'il est be te.[4] И потом вы знаете, я не выношу ничего, противного эстетике, ничего грубого, а у вас, я  слышала, ужасно грубые привычки. Мой дядя, Многоблюдов, сам видел, как вы рыбу с ножа и дичь — руками!..

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Граф Многоблюдов появляется в дверях.


Граф Многоблюдов


   Да, молодой человек, я говорил и утверждаю, что вы не умеете есть!


(Проходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Сорвал


   О, если дело только за этим, то я совсем не буду есть ни рыбы, ни дичи. Охотно приношу мою любовь на алтарь этих животных, то есть я хотел сказать наоборот, но это всё равно… Альконда! Пока мы одни, я должен заплатить дань своим восторгам!

(Хочет обнять ее.)


Альконда


(отталкивая его)


Вы, кажется, совсем с ума сошли?


Сорвал


Как хотите, но моя любовь требует пищи.


(Хватает ее за ногу и, сняв башмак, поспешно сует его себе в рот, но давится высоким каблуком и падает на пол в конвульсиях.)


Альконда


   Несчастный! Кто же так делает? Нужно начинать с носка!

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Граф Многоблюдов появляется в дверях.


Граф Многоблюдов


Я говорил, что он не умеет есть!


(Проходит.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Альконда и Сорвал, в судорогах катающийся на полу.


Альконда


   Однако он может тут умереть! Кто там! Скорей, скорей, au secours, au secours![5] Соли, соли!

ЯВЛЕНИЕ ОДИНАДЦАТОЕ

С разных сторон сбегаются: слуга с солонкой на подносе, генерал Хлестаков, Халдей и Галактея, Инструмент и Теребинда.


Генерал Хлестаков


Ну вот, ну вот! Извольте полюбоваться! Вот оно — наше молодое поколение! Дамский башмак проглотить не может! Подавился, ей-богу, подавился! Как вам это покажется? А я бывало по дюжине ботфортов со шпорами глотал — и ничего! Только в животе позвякивало.

Все


(становятся вокруг Сорвала и поют хором)


Ах, несчастный Сорвал!

Он башмак засовал

                  В глотку.

Может он умереть,

Его нужно тереть

                   Водкой!


(Вытаскивают башмак изо рта Сорвала и приводят его в чувство.)


Сорвал


Не успевши удавиться,

Я желал бы удалиться!


Все


(предупредительно)


С удовольствием уйдем

И оставим вас вдвоем.


Все уходят в одну сторону, Сорвал с Алькондою в другою. Сцена остается несколько времени пустою.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Входит кавалер де Мортемир в дорожном платье и с чемоданом  в руках, который поставив на пол, несколько времени стоит в задумчивости, опустив голову, и затем говорит.

Мортемир


Тяжелой тоской, как цепями окован,

     Стою я и в землю гляжу.

Хотя чемодан мой давно упакован,

     Но с места я всё не схожу.


Пауза.


Если ветер осенний безжалостно смёл

     Всё, чем в жизни д^ша любовалась,

Если сад твоих грез безвозвратно отцвел,

     Если трость твоей веры сломалась…

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Входит Галактея.


Галактея


Когда же, милый друг,

Мы вновь увидим Вас?


Мортемир


(не слыша ее)


Да, мой огонь потух,

И пламень мой угас!


Галактея


Скажите же, когда?


Мортемир


Про это знает бог!

Стремлюся я туда,

Откуда нет дорог.


Галактея


Как? И любовь моя

Тебе уже постыла?


Мортемир


О нет! Но кровь моя

Как будто бы застыла.


Галактея


(иронически)


О, это потому,

Что ты любил безмерно!


Еще от автора Всеволод Сергеевич Соловьев
Сергей Горбатов

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В третий том собрания сочинений вошел роман "Сергей Горбатов", открывающий эпопею "Хроника четырех поколений", состоящую из пяти книг. Герой романа Сергей Горбатов - российский дипломат, друг Павла I, работает во Франции, охваченной революцией 1789 года.


Последние Горбатовы

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В седьмой том собрания сочинений вошел заключительный роман «Хроники четырех поколений» «Последние Горбатовы». Род Горбатовых распадается, потомки первого поколения под влиянием складывающейся в России обстановки постепенно вырождаются.


Изгнанник

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В шестой том собрания сочинений включен четвертый роман «Хроники четырех поколений» «Изгнанник», рассказывающий о жизни третьего поколения Горбатовых.


Старый дом

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В пятый том собрания сочинений вошел роман «Старый дом» — третье произведение «Хроники четырех поколений». Читателю раскрываются картины нашествия французов на Москву в 1812 году, а также причастность молодых Горбатовых к декабрьскому восстанию.


Волтерьянец

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В четвертый том собрания сочинений включен "Вольтерьянец" - второй роман из пятитомной эпопеи "Хроника четырех поколений". Главный герой Сергей Горбатов возвращается из Франции и Англии. выполнив дипломатические поручения, и оказывается вовлеченным в придворные интриги. Недруги называют его вольтерьянцем.


Алексей Михайлович

Во второй том исторической серии включены романы, повествующие о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим. О них рассказывается в произведениях дореволюционных писателей А. Зарина, Вс. Соловьева и в романе К. Г. Шильдкрета, незаслуженно забытого писателя советского периода.