Бегуны - [102]
Меня растрогал этот односторонний акт коммуникации: интересно, какая рука это писала, какими были глаза, что вели ее между строками напечатанного на пакете текста. Интересно, повезет ли им там, в Белфасте, этим студентам из Жешова. Пожалуй, мне бы хотелось когда-нибудь, уже в другом самолете, получить ответ на свой вопрос. Чтобы они написали: «Все отлично. Мы возвращаемся домой». Но я знаю, что на пакетах пишут только от волнения и неуверенности. Ни поражение, ни грандиозный успех этому не способствуют.
Соски земли
Эта пара — девушка лет девятнадцати, не больше, студентка, изучающая скандинавскую филологию, и ее молодой человек, блондин небольшого роста, с дредами, — твердо решили добраться автостопом из Рейкьявика в Исафьордюр[140]. Им очень не советовали это делать — по двум причинам: во-первых, движение на этом маршруте не слишком оживленное, особенно на севере, они запросто могут где-нибудь застрять, во-вторых — температура в это время года порой внезапно и резко падает. Но молодые люди не послушались. Оба предупреждения, как потом оказалось, сбылись на сто процентов: они застряли в безлюдном месте, там, где перед съездом к какой-то глухой деревне их высадила предыдущая машина, а больше ни одной не появилось, через час погода резко изменилась, пошел снег. Впадая во все большую панику, они стояли на обочине дороги, прорезавшей покрытую окаменевшей лавой равнину, и пытались согреваться сигаретами, в надежде, что рано или поздно кто-нибудь здесь проедет. Но этого не произошло. Видимо, люди в тот вечер решили не ездить в Исафьордюр.
Костер развести было не из чего — вокруг только влажный холодный мох да редкие кустики, которые огонь не желал даже в рот брать, не говоря уж о том, чтобы переварить. Они улеглись в спальных мешках среди камней, на этот мох, а когда снежные тучи расступились, открыв морозное звездное небо, молодые люди увидели, что камни ожили, все зашептало, забормотало и зашелестело. Еще оказалось, что, если сунуть ладонь под мох, под камни, прикоснуться к земле — почувствуешь ее тепло. Ладонь ощущала осторожную далекую вибрацию, какое-то отдаленное движение, дыхание: вне всякого сомнения, земля — живая.
Потом исландцы объяснили, что ничего плохого с ребятами и не могло произойти: заблудившимся путникам вроде них земля протягивает свои теплые соски. Нужно благодарно присосаться к ним и пить ее молоко. Говорят, на вкус оно напоминает магниевое молочко — какое покупают в аптеке против повышенной кислотности и изжоги.
Пого
Завтра — шабат. На главной улице молодые неоперившиеся хасиды танцуют пого[141] в такт модным бравурным южноамериканским ритмам. «Танцуют» — не совсем подходящее слово. Они совершают дикие экстатические прыжки, вертятся волчком, тела их шарахаются в разные стороны — танец, вытаптываемый всеми подростками мира на концертах, у самой сцены. Здесь музыка раздается из колонок, стоящих на машине, в которой сидит присматривающий за порядком раввин.
Какие-то веселые скандинавские туристки присоединяются к парням и неумело, держась за плечи, пытаются сплясать канкан. Но один из подростков одергивает их:
— Если женщины хотят танцевать — пожалуйста, но в сторонке.
Стена
Кое-кто полагает, что мы уже подошли к концу нашего путешествия.
Город совершенно бел, словно кости, брошенные в пустыне, обглоданные зноем, отполированные песком. Он напоминает обызвествленную колонию кораллов, которыми поросли холмы в эпоху древнего моря.
Говорят также, что этот город — неровная взлетная полоса, представляющая трудность даже для опытного пилота: здесь некогда отрывались от земли боги. Те, кто немного разбираются в той эпохе, утверждают, к сожалению, взаимоисключающие вещи. И теперь невозможно выработать единую версию.
Будьте внимательны, все паломники, туристы и бродяги, которым удалось сюда добраться: вы прибыли на пароходах, самолетах, прошли пешком через ущелья и мосты, военные заставы и засеки. Ваши машины и караваны не раз останавливали, паспорта тщательно проверяли, заглядывали в глаза. Будьте внимательны, передвигаясь по этому лабиринту улочек с помощью знаков, стояний, да ведет вас указательный палец вытянутой руки, нумерация строк в книге, римские цифры, нарисованные на стенах домов. Да не обманут вас прилавки, заваленные бусами, ковриками, кальянами, монетами — якобы древними, выкопанными из песков, — острыми приправами, что насыпаны разноцветными пирамидками, да не отвлекут внимания живописные толпы вам подобных, всевозможных мастей, оттенков кожи, разнообразие лиц, причесок, одежды, головных уборов и рюкзаков.
В центре лабиринта нет ни сокровищ, ни минотавра, которого предстоит одолеть, путь заканчивается внезапно, стеной — белой, как и весь город, высокой, непреодолимой. Говорят, это стена незримого храма, но факт остается фактом: мы достигли конца, дальше ничего нет.
Поэтому не удивляйтесь, когда увидите здесь людей, застывших в недоумении, прижимающихся разгоряченным лбом к холодному камню или присевших от усталости и разочарования на землю и теперь по-детски прильнувших к стене.
Пора в обратный путь.
Амфитеатр во сне
Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.
Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.
Между реальностью и ирреальностью… Между истиной и мифом… Новое слово в славянском «магическом реализме». Новая глава в развитии жанра «концептуального романа». Сказание о деревне, в которую с октября по март НЕ ПРОНИКАЕТ СОЛНЦЕ.История о снах и яви, в которой одно непросто отличить от другого. История обычных людей, повседневно пребывающих на грани между «домом дневным» — и «домом ночным»…
Ольгу Токарчук можно назвать любимицей польской читающей публики. Книга «Правек и другие времена», ставшая в свое время визитной карточкой писательницы, заставила критиков запомнить ее как создателя своеобразного стиля, понятного и близкого читателю любого уровня подготовленности. Ее письмо наивно и незатейливо, однако поражает мудростью и глубиной. Правек (так называется деревня, история жителей которой прослеживается на протяжение десятилетий XX века) — это символ круговорота времени, в который оказываются втянуты новые и новые поколения людей с их судьбами, неповторимыми и вместе с тем типическими.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герой, от имени которого ведется повествование-исповедь, маленький — по масштабам конца XX века — человек, которого переходная эпоха бьет и корежит, выгоняет из дому, обрекает на скитания. И хотя в конце судьба даже одаривает его шубой (а не отбирает, как шинель у Акакия Акакиевича), трагедия маленького человека от этого не становится меньше. Единственное его спасение — мир его фантазий, через которые и пролегает повествование. Михаил Витковский (р. 1975) — польский прозаик, литературный критик, фельетонист, автор переведенного на многие языки романа «Любиево» (НЛО, 2007).
Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.
Анджей Стасюк — один из наиболее ярких авторов и, быть может, самая интригующая фигура в современной литературе Польши. Бунтарь-романтик, он бросил «злачную» столицу ради отшельнического уединения в глухой деревне.Книга «Дукля», куда включены одноименная повесть и несколько коротких зарисовок, — уникальный опыт метафизической интерпретации окружающего мира. То, о чем пишет автор, равно и его манера, может стать откровением для читателей, ждущих от литературы новых ощущений, а не только умело рассказанной истории или занимательного рассуждения.
Войцех Кучок — поэт, прозаик, кинокритик, талантливый стилист и экспериментатор, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Нике»» (2004), полученной за роман «Дряньё» («Gnoj»).В центре произведения, названного «антибиографией» и соединившего черты мини-саги и психологического романа, — история мальчика, избиваемого и унижаемого отцом. Это роман о ненависти, насилии и любви в польской семье. Автор пытается выявить истоки бытового зла и оценить его страшное воздействие на сознание человека.