Бамбуковая крепость - [12]

Итак, началась высадка рассады на поля. Женщины, подростки, старики — все, кто есть в семье, выстраиваются шеренгой в воде и начинают двигаться к противоположному концу чека. Мужчины в это время обеспечивают их рассадой. Один из них стоит у семенной грядки и с силой выдергивает из нее стеблей по тридцать разом, резким движением ударяет пучком по бедру, освобождая корни от налипшей грязи, связывает пучок соломой и кладет в круглую бамбуковую корзину. Корзина наполняется, за ней вторая, и кто-то из семьи относит их на бамбуковом коромысле «гань» к своему полю.

Даже у подростков движения быстрые и уверенные, словно они родились с навыком сажать рис. Отступая примерно на две ладони от уже посаженных, они ловко втыкают в жидкую землю пучки по четыре стебля. Работа начинается примерно с шести утра, когда становится светло. В одиннадцать, с наступлением самой жары, делают перерыв на обед и отдых. И потом примерно с трех работают до шести вечера. Этот сложившийся веками распорядок дня превратился в устойчивый биоритм. Я помню, как в 1974 году ханойским рабочим и служащим трудно было привыкать к новому режиму: с восьми утра до пяти вечера с часовым перерывом на обед. По-моему, и до сих пор не все привыкли.

Целыми днями до конца посадки приходится согнувшись стоять почти по колено в воде. Летом она теплая, а вот весенний рис сажают, когда в ней всего градусов десять-пятнадцать. Для высадки весеннего риса собираются женщины помоложе и девушки-подростки. Вьетнамки отличаются в молодости хрупкостью сложения. Поэтому так смешно толстят ноги облегающие чулки-сапоги из порыжевшей от ила грубой парусины.

Сорт «нонг нгиеп-27» созревает примерно через 130 дней после высадки. Жатва наступает в середине ноября. Все это время семья ухаживает за своим участком. Уход заключается в прополке, защите от птиц и сельскохозяйственных вредителей. Специализированные бригады кооператива занимаются приготовлением удобрений из болотной ряски, ила и навоза, по очереди обходят поля общинников с похожими на акваланги распылителями инсектицидов. Группа ирригаторов постоянно следит за уровнем воды в чеках.

И вот наконец наступает жатва. На лицах людей улыбки. Даже не совсем удачный урожай — все равно радость. Наточены едва изогнутые серпы, смазаны втулки у колес телег. Вся другая жизнь в деревне замирает: затухают сельские печи для обжига кирпича и черепицы, пустеют кустарные мастерские, отменяются занятия в старших классах школы, глохнут моторы водокачек.

В эту пору кооператив как бы на время перестает существовать. Все, включая рабочих специализированных бригад и мастеровых, работают на своем поле, а если его нет, то на поле ближайших родственников или помогают слабым дворам. Спелое зерно держится в колосе всего пять-шесть дней, и никто не хочет потерять в последний момент выращенный с таким трудом рис.

Все это повторяется дважды в год: почти на всей площади Нгуенса собирают по два урожая риса. Сроки работ для каждого сорта разные. Примерно на четвертой части полей получается большой перерыв между уборкой осеннего риса и высадкой весеннего. С них успевают собрать еще и зимний урожай: батат, картофель, бобовые, овощи и всевозможные травы. Как и многие другие южные народы, вьетнамцы не обходятся в пище без приправ. Они и придают белому рису аромат и вкусовые качества. Овощной сезон на Севере Вьетнама — зима и весна. Потом овощей становится все меньше и меньше, царь полей рис завоевывает всю землю.

И так из года в год. Община-кооператив кормит себя, выполняет долг перед государством. С одной стороны, это довольно крупное коллективное хозяйство. Все в нем подчинено общим интересам. Но, с другой стороны, из тысячи с лишним пар рабочих рук только 290 состоят в специализированных бригадах и получают доход из общего фонда кооператива. Другие похожи на арендаторов, получивших на три года свой собственный клочок земли. Собственный не только по содержанию, потому что они арендуют его у кооператива, то есть у самих себя, но и по форме, потому что собирают колосья от тех самых стеблей риса, которые сто тридцать дней назад посадили своими же руками.

Пять человек, избранных в правление кооператива, не столько управляют, сколько направляют. Они делят землю между дворами, устанавливают долю, которую нужно сдать в общий котел, перераспределяют доход в пользу слабых, представляют весь коллектив крестьян в отношениях с государством.

Нужно ли выискивать во всем этом отголоски традиции? Каждая традиция приспосабливается ко времени. Старая община тоже не была неизменной во все века ее существования. Так же, как в древности, ни у кого не возникало мысли строить дамбу реки в одиночку, сейчас никто не откажется от электрической водокачки в пользу черпака. Но идея получить на три года свой постоянный участок поля сразу вызвала самый горячий энтузиазм крестьян. Всего за два года средняя урожайность в провинции выросла на 10 процентов, сократились потери, ускорились сроки работ. Многие относят это к психологии крестьянина как мелкого собственника. Но и тут не все так просто. Коллективизм не размылся, а, наоборот, стал еще ощутимее, проявляясь поэтапно: семья, звено-сом, бригада-тхон, кооператив-община.