Баловень судьбы - [9]

— Сейчас разжалуют, — подумал я.

— Да — я граф! — Я выпятил вперед подбородок. — Игра на инструментах входит в наше дворцовое воспитание. Я был младшим сыном, наследство никакого не светило, поэтому едва я достиг совершеннолетия, сразу же ушел из дома.

«Хорошая история, — подумал я, — слышала бы принцесса — непременно заплакала».

— Поэтому ты и трусоват, что военному делу не обучен, — заключил Капитан.

— Ну, это ты зря, товарищ капитан. Ты перегнул. Трусом не был и не буду. Знаешь, — дружелюбно предложил я. — Ты мне покажешь пару-тройку приемчиков, глядишь и помогут.

— Я здесь для этого.

— Вот видишь.

— Но Ворлок тебя убьет. Все это будет бесполезным.

— Но что-нибудь покажешь?

— Покажу, — Капитан хлопнул меня по плечу, — не бойся, звезды всегда расположены к Защитникам, если он и убьет тебя, то сделает это быстро и не больно.

— Спасибо — утешил.

Капитан протянул мне мою шпагу.

— Старинная работа, — он цокнул языком.

По лезвию бежала витиеватая надпись «Эрик-Защитник».

— Ба! — воскликнул Капитан. — Оружие Солнышка само попало тебе в руки.

Он повесил клинок на мою перевязь:

— Хороший знак. Больше не бросай его. Это грех — оружие, особенно такое может отомстить.

Я с опаской покосился на шпагу:

— Тогда, может, что-нибудь другое?

Капитан покачал головой:

— Незачем.

«Неужели я умру таким молодым?!» — подумал я и тут же вспомнил облик принцессы. «Ради нее!?! — подумал я. — Да ради такой!?! Не знаю!?! Но!?!»

Если верить легендам, я могу получить в награду красавицу-жену и полцарства в придачу. Какая перспектива — стать молодым королевичем, в моем мире не каждый может этим похвастаться!

Во мне проснулся дремавший до этого боевой дух, заговорили азарт и честолюбие. Я погладил эфес шпаги, мысленно моля ее о прощении, пусть она мне подарит силу и удачу Эрика-Солнышка. Я уже видел себя великим воином, выполняющим вселенскую миссию Защитника. Что у меня будет? Белый огромный конь, я назову его Бычеголовым. Вот я выезжаю на нем под золотые ворота, наконечник копья окрашен кровью подлого Ворлока или на нем сидит и усмехается толпе зевак его гнусная и лысая голова. Народ ликует, размахивая цветными флажками, плакатами и транспарантами, ну, совсем как майские праздники. С криком «Мой суженый!» бежит навстречу принцесса, Король, вытирая батистовым платочком слезы, тяжело вздыхая, режет королевство на две равные половины: «Прошу, дорогой зятек, не извольте побрезговать!» Он отдает мне самую лучшую половину на блюдечке с голубой каемочкой.

Капитан осторожно похлопал меня по плечу и все растаяло, вот она какая — звездная болезнь.

Во дворе грянула медь и заревели трубы, возвещая о конце света.

— Это объявление обеда, — пояснил рыцарь Оутли-Шумахер.

— Наступил обеденный перерыв?

— Что?

— Да так, ничего — проехали.

— Ты приглашен к королевскому столу. Я тебе объясню, как себя там вести, чтобы к ужину не отрубили голову.

— У вас здесь это такое частое явление?

— Да нет, просто к слову пришлось! — усмехнулся Капитан.

— Юмор — вещь хорошая, особенно, когда к месту.

— Не волнуйся, еще не все пропало.

— Хорошо, — неискренне ответил я, конвульсивно ощупывая шею: «Ну и угораздило же меня попасть в это дивное место».

Рыцарь королевской гвардии Оутли-Шумахер, взяв меня под руку, повел вон из комнаты, на ходу пытаясь объяснить местные правила этикета. Единственное, что я понял, так это все время молчать. Ну что ж, когда я ем, я глух и нем.

7 Разорвали в клочья…

Если это был банкетный зал, то он размещался на 1-м этаже замка — такая огромная, без границ, комната. Вырубленные под потолком в рост человека окна давали достаточно света в зал. Под ними проходила узкая галерея с балкончиком под центральным окном, наверное, для музыкантов. Возле одной из стен, во всю ее длину, размещался огромный, словно котел ДКВР, камин. Пасть очага зияла большущим, беззубым ртом. В таком камине легко можно было зажарить на закуску двух-трех драконов. Шеф-повар, возможно, иногда это практиковал, потому что на стенах возле камина висели рыцарские трофеи — две динозавроподобные головы устрашающих размеров. Их клыки могли бы рекламировать на «Поморине».

Перед черным окном камина небольшой каменный помост и огромный, из черного дерева, королевский стол, за которым его величество соблаговоляет откушать. От помоста, на две ступени ниже, стояли буквой П два длиннющих, почти на весь зал, стола для простых рыцарей и воинов.

Вдоль стен, под окнами и галереей свисали пестрые, достающие пола флаги со странной символикой, яркие гобелены со сценами охоты — европейские музеи за них заплатили бы хорошенькую сумму. Грозно блестели начищенное оружие, доспехи и прочая рыцарская дребедень. Рядом с парадной дверью поднималась винтовая лестница, ведущая на галерею и в комнаты второго этажа. На столе для алчных людей наблюдалось большое изобилие золотых блюд и чаш, видимо, королевство не бедствовало. Да и люди королевства были увешаны огромными золотыми цепями, на пальцах блестели толстые перстни, украшенные драгоценными орехами-камнями. Я мог здесь показаться бедным родственником, если бы на это обращали внимание.

Королем оказался невзрачный маленький человечек с орлиным, воистину королевским, хищным носом и бледным тонкогубым ртом. Когда меня представляли ему, он милостиво кивнул головой и поспешил поправить съехавшую ему на переносицу корону. Корона — точная копия тех корон, которые можно увидеть в любимой детьми передаче «В гостях у сказки». По-моему она была велика королю и свисала на оттопыренные и посиневшие от тяжести королевские уши. Мне показалось, что король — обладатель, скверного и желчного характера и я не ошибся. Рядом с ним, в кресле пониже, но изящнее чем у короля, сидело само совершенство — принцесса, увиденная мной еще утром. Очевидно, по генетической наследственности принцесса пошла в маму, так как папа-король, к счастью для нее, ничего от себя не передал. За королевским столом сидел нервный Звездочет. Меня представили тучному и лысому, обильно потеющему маршалу Грюндику, Графу Василиску — местному сердцееду, мужчине в расцвете сил. Острое, будто боевой топор, загорелое лицо пересекал от левого виска до угла рта серый шрам. Он посмотрел на меня так, словно ничего не увидел. Три молодых вельможи — придворные шалопаи барон Вист, барон Покер и баронет Нап, блеснули идеальными зубами и пожали мне руку. Меня представили королевским дамам — старой жеманнице графине Сенс и ее дочери кривляке Лили, баронессам Де Гали и Музе. Последняя была довольно молоденькой, сипатичной, кудрявой смугляночкой, и в ней что-то было от ее прославленной тезки, она вполне могла вызвать вдохновение и страсть…