Баловень судьбы - [11]

— Леня Пятизвездный, — торжественно объявил я.

— Почему «Пятизвездный»? — спросил король.

— Каждая звезда — это награда, он не с неба их хватает. Во-первых, — я загнул палец на руке, — Леня Великий — стратег и тактик. Во-вторых, — еще один палец, — наш рулевой, кормчий и лидер, в-третьих, первый коммунист и верный ленинец, в-четвертых, гений-романтик, великий писатель, философ…

— Достаточно! — перебил меня король.

Бедняга, наверное, из зависти — не слишком хорошее качество. Король свирепо стал лущить тараньку. Над столами повисла пауза.

— А ваши девушки? — нарушила молчание принцесса.

— О! Девушки! — мечтательно воскликнул я. — Они ничто по сравнению с вашим величеством, истинная красота обитает за этим столом!

Я схватил за ручку и успел поцеловать, прежде чем она успела ее вырвать.

— Да как вы смеете?! — с негодованием воскликнула принцесса.

У графа Василиска в руках появился большой кухонный кинжал.

— У нас такой обычай: кавалер целует руки прекрасных дам, этим он показывает им свое восхищение их красотой и готовность им служить, поспешил объяснить я, мысленно ожидая приглашения палача: «все допрыгался!»

— Хороший обычай, — поддержала меня графиня Соня и поспешила протянуть ко мне свою сморщенную и высохшую, как у мумии, кисть.

Положение спас маршал Грюндик, перехватив ее руку и звучно чмокнул.

— Ура! — воскликнули шалопаи.

Взгляд принцессы смягчился, Василиск спрятал кинжал.

— А как, все-таки, ваши девушки? — повторила вопрос Муза.

— Если вас интересуют их туалеты, — я на секунду задумался. По-прежнему лидируют Карден и Зайцев, короткие юбки, легкие маечки, туфли на шпильках, перламутровые помады, нет ничего лучше французской косметики, они на этом собаку съели. Внешний облик — тонкие брови, пухлые губки, точеные фигурки — пышные формы ренессанса канули в лета. Как всегда, ценятся блондинки, зеленые глаза, длинные волосы и смазливые мордашки, — я прикусил язык, потому что рыцарь Оутли-Шумахер отчаянно жестикулировал, глядя на меня и почему-то показывал на голову.

Глаза принцессы напоминали цвет моря перед бурей, их отлично передает на своих картинах Айвазовский.

— Как всегда, хорошо идут сарафаны Ив сен Лерана, — пролепетал я. Вообще, Париж — это сказка и вечная Мекка моды.

Принцесса схватила меня за руку и нежно проворковала:

— Знайте, граф зимнего парка…

— Зеленого, — поправил я.

— Хорошего — зеленого и… какого колеса?

— Чертова. Такие большие колеса, — я развернул руками, чтоб ей было легче представить. — Иначе их называют колесами Обозрения.

— Неважно. Я прикажу отрубить вам голову сразу же после поединка с бароном Вордоком, если будет еще что рубить.

— Умереть у вас на глазах — это высшая награда! — воскликнул я и осушил бокал.

Все-таки они умеют готовить восхитительные вина, а это уже признак цивилизации.

— Кстати, а какова награда, если я буду победителем, в чем я не сомневаюсь? — Я перевел взгляд с принцессы на короля.

Граф Василиск услужливо наполнил мне бокал, я кивком поблагодарил его.

— Пейте, граф, пейте. У вас удивительный мир.

Король с интересом разглядывал меня, словно видел впервые. Наконец, он изрек голосом Ливанова:

— Защитники всегда ценились своим бескорыстием.

— Что?!! Здесь торг неуместен! — я начинал заводиться.

— Я сохраню тебе жизнь! — рявкнул король.

Корона съехала ему на подбородок и заклинила нижнюю челюсть, а он еще что-то хотел сказать, но только промычал.

Я хотел сказать: «Послушай, папаша, на кого батон крошишь!?», но резко передумал — в любом королевстве в штате есть должность королевского палача.

— Послушайте, граф, вы держите лошадей? — нарушила неловкое молчание Лили.

— Нет! — Я взмахнул рукой и часть вина из бокала выплеснулась на стол. — Какое прекрасное вино! Король, как его у вас готовят? — Я выпил кубок среди всеобщего молчания, Василиск поспешил наполнить заново.

— Вы очень любезны, граф! — я покровительственно похлопал его по плечу.

Василиск вопросительно посмотрел на короля, но тот еще продолжал бороться с короной.

Я обвел глазами стол. Кругом рыба, рыба, рыба, рыба! Надо отдать должное, здесь уже пользовались вилками, состоящими из двух зубцов. Каждый имел при себе маленький, остро заточенный кинжал. В спинных хребтах и рыбьих кусках для удобства торчали заточенные палочки.

Я подцепил один такой кусок, за ним потянулись голубые водоросли — это мне не понравилось, и я бросил его на место, пробормотав:

— Ну и гадость эта ваша заливная рыба.

— Граф, а на чем вы тогда ездите, если нет лошадей? — продолжала доставать Лили.

— На машинах.

— Не поняла — на чем?

— Это самоходные кареты на колесах. Внутри мотор, двигатель сгорания, выжимаешь сцепление, жмешь на газ, гудишь и едешь без лошадей. Лошади, мадам, у нас устарели, — попытался объяснить я.

— Славно заливает, — воскликнул Вист. — Граф, выпьем?

— Хлопнем.

— Хлопнем? — шалопаи захохотали. — Давай хлопнем!

— За ваше здоровье, ваше величество! — я попытался дотянуться до руки принцессы, но она возмущенно отпрянула.

— Хорошее вино, — я опустошил кубок и протянул его Василиску, чтобы наполнил.

— Знаешь, кто я?! — крикнул я звездочету. — Достойный здесь родиться, но не рожденный здесь.