Азов. За други своя - [85]
Иван Разя сам назначил себя вторым караульным. Нырнув в камыши, поплыл к просвету, раздвигая руками заросли. Ему доглядывать за рекой.
Наконец, все струги готовы. Выстроившись в ряд, лодки, покачиваясь, шоркались выкинутыми вёслами о чекан. Последние казаки переваливались через борта. Никита Кайда задержался малость, его в две руки подхватили за пояс и почти закинули в струг. Валуй, стоя в первом струге, оглянулся. Дождавшись, пока все рассядутся, поднял руку. И стиснутый кулак упал вниз. Дружно ударили весла. Десять стругов одним рывком примяв прибрежный чекан, выпрыгнули на чистую водную гладь. И сразу полетели, словно брошенные умелой рукой "блинчики", по мелкой прибрежной волне.
Только в скорости казакам удача. На окоёме вражеская эскадра, отправленная султаном, приближалась к кораблям, замершим на якорях саженях в трёхстах от морского берега. "Не меньше пятидесяти судов", — определил атаман навскидку. Вроде успевали. Хоть бы повезло, и враг проспал первое время. Тоже ведь люди — поди, рассматривают подходящие галеры. Много-то и не надо. Застыв на корме струга с кормилом[63]в одной руке и со стеклом в другой, Валуй про себя читал старый дедовский заговор, на отведение глаз. После первых слов, почувствовал, что один вряд ли потянет, поймал взгляд Борзяты. Брат с небольшой задержкой, но угадал желание. Вместе зашептали, прилаживаясь к размашистым гребкам казаков. На соседнем струге тоже что-то шептал Кайда. Знамо что: заговор, старый характерник знает, что делать. Закончив бормотать, Валуй трижды перекрестился, а тревожный взгляд как приклеился к приближающимся галерам. "Эх, медленно сокращаются сажени!" На берегу враги, пока не замечая струги, занимались своими делами.
Их ещё не видели. Заговор держал или везло — попробуй пойми. У берега, оголив белые торсы, мыли коней татары. Увлечённые, что-то кричали друг другу. На реку и не смотрели — врагов оттуда не ожидалось. На берегу высились шатры, ниже их тянулись палатки и навесы из камыша турецкого лагеря, разрастающегося ближе к заливу. Там копошились разноплеменные рабочие, среди них шмыгали фигурки в ярких кафтанах — турки-начальники. Один из них и заметил струги. Казаки уже миновали добрую половину расстояния до кораблей, когда во вражеском стане раздался то ли вопль, то ли крик ужаса: "Касака!" Кричал турок в зелёном тюрбане. Он пятился, в немом страхе выставляя руку вперёд. Борзята скривил губы: ненадолго заговор помог. Но с такой кучей народа его на каждого не наложишь.
Вражеский стан пришёл в движение. Забегали, закричали: "Касака, касака!" Татары вздрогнули и, оглядываясь, резво погнали лошадей из воды. Разношерстные мужики у палаток, падая и толкаясь, рванули от берега подальше. Казаки, изо всех сил наваливаясь на вёсла, настороженно поглядывали назад. Ещё несколько сажень, и прицельная пушечная стрельба по стругам будет невозможна. С мелких судов, рядком выстроившихся на мелкой воде, бабахнули бомбарды. Ядра пролетели над головой. Мимо! Но надо поддать.
— Навались, казаки, навались, родненькие!
Казалось, уже быстрее некуда, но словно скрытые силы проснулись в сильных руках. Ещё шустрее закачались спины станичников, струги, будто выпрыгнув из воды, помчались, как наскипидаренные жеребцы.
Три самых отважных турка, расталкивая разбегающихся, словно тараканы, мужиков, выскочили к самому берегу В руках тугие луки. Щёлкнули тетивы, — даже отсюда услышали, стрела глухо, на излёте, плюхнулась за кормой последнего струга. Остальные попадали ещё раньше. Турки злобно завыли. Приплясывая от разочарования и размахивая руками, запрыгали на месте. Толпа вокруг быстро росла. Снова грохнули бомбарды. Ядра ушли под воду в двух локтях от борта, и первую лодку швырнуло.
Валуй выправил струг после зигзага. Стреляли по головному и на этот раз прицельно. Чудом удалось увернуться! Но приближалась и кромка мелководья. Уже шумные волны набегали на отмели, вода темнела на морской глубине, меняя оттенок с глазури на изумрудную гладь. Их заметили на ближайших галерах. На палубах поднялась суета. Раздались выстрелы из ручниц, дымные облачка поплыви от бортов. Следом грянули носовые пушки. К счастью для казаков, в первый момент растерявшиеся турки палили куда зря. И тут же ядро, прилетевшее с какого-то мелкого судна, оставшегося за спиной, вдребезги разорвало последний струг. Взлетели в воздух тела товарищей, предпоследний струг замедлился и сдал назад, на выручку попавшим в беду рыскарям. Из воды закричали:
— Не останавливайтесь, мы сами выберемся. Побейте турка!
Казаки хоть откуда выберутся. Сечас разберут куски банок и балок от струга, чтобы поддерживали на воде, и вплавь к камышам. Вряд ли турки, что на берегу толпятся, головы заметят, они издалека, что мелкие катыши на волне. Шанс живыми остаться у донцов есть, и неслабый.
Струг снова ударил вёслами по морской воде. Казачьи судёнышки, дугой обходя заякоренные галеры, расползались веером навстречу спешащим к берегу кораблям. Турецкие воины что-то кричали на палубах, капычеи спешно забивали в пушки ядра.
Крепкий удар волны чуть не опрокинул струг. Казаков, что припали к веслам, как к последней надежде, обдало брызгами, поднятыми разрывом. Стянув мокрую шапку, Лукин резко переложил руль. Следующее ядро разорвалось по другому борту, снова разойдясь с целью на пару саженей. Новая галера, которую Валуй выбрал из десятков других, вырастала на глазах. Но там уже поняли причину стрельбы и сполоха на других кораблях. Какой-то турок в высокой белой чалме выскочил на нос вражеского судна. Указывая рукой на быстро приближающийся струг, закричал испуганно:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В кубанской станице Курской на одном из собраний казачьего круга начальник автоколонны бурового предприятия Никита Егорович Жук вызвался стать Атаманом, и не формальным, а настоящим. Станичники, уставшие от засилья пьяниц, наркоманов, хулиганов, общего беспорядка в родном селении и не надеясь на власти, единогласно избрали нового Атамана. Они хорошо знали деятельный характер потомственного казака и не ошиблись — вместе с такими же неравнодушными людьми, как и он сам, Жук начал наводить порядок в Курской.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.