Авиация и космонавтика 2014 12 - [9]
Только не пытайтесь представить нас какими-то героями. Мы себя таковыми не считали. Все было буднично. Носили погоны с одним просветом, служили, блюли уставы и хохмили, конечно. А если и было у нас о себе возвышенное мнение, то лишь из-за того, что нам, тогда еще почти пацанам, доверили такую не простую технику. Был, стало быть, повод для доверия… Для меня оно тогда было таким вдохновляющим фактором, с каким в дальнейшей жизни я уже не сталкивался никогда! Может быть, именно из-за этого еще авиация прошла через сердце и в нем запечатлелась главным делом моей жизни.
В середине 1950-х гг. на смену Ту-4 пришли гигантские бомбардировщики М-4
Когда твой самолет падает или делается неуправляемым, жизнь, как принято считать, проносится перед взором. Может быть и так…Со мной все было по- другому: с задержкой в час или сутки доходило до сознания: что именно произошло и чем могло закончиться. Остынешь, вникнешь, перекуришь. Домой идешь, как в бреду, расслабишься на кухне, опрокинешь стакан, чтоб успокоиться и заснуть. Для таких случаев в загашнике у жены хранился спирт. Водка не брала. На утро все в ином свете уже представлялось, не так мрачно. Жизнь продолжалась, вносила корректировки, ставила задачи, переключала на новый лад, отвлекала одним словом. Летное происшествие или предпосылка к нему врезалась в память, но чувство опасности притуплялось и отходило на задний план. По иному в нашей профессии быть не могло, кто не выдерживал, тот списывался. Почти все мы, какая бы у кого ни была впечатлительность, свыкались и относились к происходящему, буднично. Иначе можно было бы сдвинуться рассудком.
Дальний бомбардировщик М-4
Дальний бомбардировщик 3М
Почти на все типовые ситуации имелись инструкции. На занятиях в классе мы их разбирали подробно. Но на все случаи жизни их не написать. Иной раз стараешься действовать строго по инструкции, а уверенности до конца, что сядешь, нет. И вся твоя «мозга» направлена на то, как выбраться из создавшегося положения.
Ни в какие особенные передряги я не попадал. Было дело однажды, довелось при остановке двигателей увидеть через остекление моей кабины колышущиеся стебли травы и кустарник на расстоянии вытянутой руки. Еще полмгновенья, и все должно было кончиться. Я, сидящий первым в остекленном передке, ошарашенный происходящим, должен был первым быть расплющен ударом о землю, а затем сгореть при взрыве. Воронку от него мне довелось однажды повидать – безрадостное, скажу, зрелище: стоишь на краю, ноги подкашиваются, в реальность происходящего пытаешься и не можешь поверить. Как будто все происходит во сне и не с тобой. Час назад мы сидели с этими ребятами за одним столом, рубились в козла, курили, ожидая погоды. А теперь их нет, не будет никогда и говорить о них нужно в прошедшем времени. К этому не так просто привыкнуть.
Но в тот раз уже перед самой землей случилось чудо – двигатели запустились.
Тяжелее переживалось, когда с другими случалась беда. Зимой 1963 г. произошла катастрофа экипажей майоров Середы и Бегельдинова: прямо в воздухе столкнулись две «Эмки». Погибли 10 человек, шестеро катапультировались По заданию командования я вместе со всеми ходил членом поисковой группы в предполагаемом районе падения останков, надеясь хоть что-то найти… Жутко: были люди, общались, в столовой встречались, на занятиях и собраниях, детишек в садик водили. А теперь их нет! Пропали без вести! Ты живой и невредимый, а они разметаны в пространстве. Поди разбери, что от кого осталось! Ничего обычно не оставалось… Как взять себя в руки и жить дальше?! Приходила в наш городок беда. Почти у всех из них семьи и маленькие дети, и им нужно дальше жить… Как жить! В мирное время детишки становились сиротами, жены – вдовами. Как на них было смотреть без слез! Кто-то из женщин, у кого была возможность уехать и начать «новую» жизнь, уезжали навсегда из гарнизона. А что им оставалось! А кому-то и ехать было некуда. Ни страховых выплат, ни государственных пособий за утрату кормильца не производилось. Не такой бедной была Родина, чтобы не проявить милосердия. Мы же вручали ей свои жизни, служили верой и правдой. Неужели не заслужили? Все мы понимали. Зла не копили. Стискивая зубы, пускали по кругу шапку, чтобы собрать символическое подспорье для поддержки семей. А пуще всего старались избегать встреч с ними, будто стыдясь, что не оказались в том полете. Из песни слова не выбросишь: запало это в мою память на всю оставшуюся жизнь.
О человеке в те годы заботились, покуда он пребывал в здравии и мог приносить пользу. Слишком часто Родина нам была не матерью вовсе, а мачехой скупой. Кого винить за это? Не знаю! Спрашивать уже не с кого. Думаете, Решетников с Милоновым ( в то время начальник штаба ДА) придумали такой порядок? Нет, конечно! Они сами все понимали.
Небось, стучались в верха, а им ответ давали: не соваться и не отвлекать. На то она армия, что в ней и в мирное время возможны потери. Не скули, «засохни», прими, как должное. Таким мог быть ответ. А ведь давно известно из разных публикаций, какие компенсации и пожизненные пенсионы приняты в военном ведомстве США. Там люди, что ли из другого теста, или отношение к ним уважительное? Не стоит то время идеализировать, как это делают коммунисты! От этого все рухнуло в одночасье. Иной раз мне кажется, что коммунисты во всем сами и виноваты. Но ведь и я был коммунистом, и Решетников тоже.
