С моей подачи Сергей Павлович попросил начальника отдела прочности института В.М.Панферова и начальника отдела аэродинамики Х.А.Рахматулина приступить к сочинению норм прочности для Р-3 и Р-ЗА, хотя бы временного характера. К удивлению, они категорически отказались принимать участие даже в определении внешних нагрузок, действующих на ракеты на всех этапах их эксплуатации. Мы полагали, что научные отделы института должны работать на конструкторов своего СКБ и формулировать свою тематику с учетом их потребностей, а не творческих устремлений сотрудников, думающих прежде всего о диссертациях.
Королев аппелировал к министру: "Я должен заявить, что вопросы прочности настолько сложны и мы так мало имеем опыта, что обязаны подойти к решению этих вопросов с чрезвычайной осторожностью. Прочность машины будет для нас самой трудной задачей".
И Устинов включил в годовой план НИИ-88 выпуск указанных норм, несмотря на возражение заместителя его директора по научной части А.А. Ильюшина. Такие действия начальника отдела СКБ очень не понравились руководству института, делавшего ставку в основном на освоение производства зенитных ракет "Вассерфаль" и "Шметерлинг", к которым проявлял интерес Л.П. Берия. Директор Л.Р. Гонор стал упрекать Королева в стремлении подчинить себе научные отделы и в игнорировании своего непосредственного начальника СКБ, хотя знал, что тот решал спорные технические вопросы простым голосованием! На заводе изготовление нужных Королеву экспериментальных установок начали осуществлять во вторую очередь. Участились нападки на него начальников других отделов. Обремененные учеными степенями и званиями они открыто посмеивались над его осоавиахимовским прошлым.
Но указание министра следовало выполнять. А найти опытных специалистов в ЦАГИ и МАИ, способных возглавить разработку норм прочности ракет, не удалось. Никто не горел желанием нести ответственность за них. С трудом Панферов уговорил стать научным руководителем этой темы проф. МВТУ В.И. Феодосьева, отличавшегося инженерным образом мышления и широтой взглядов. И то с условием отведения ему целого года на ознакомление с состоянием проблемы. Видя, что налаживание связи между конструкторами и наукой идет со скрипом, министерство организовало при МВТУ высшие инженерные курсы с целью ознакомления руководящего состава предприятий и институтов отрасли с основами ракетной техники. Причем обязало всех главных конструкторов прочесть на них лекции. Королев, которому предписывалось доложить о методах проектирования ракет дальнего действия, пропустил это указание мимо ушей. У него не было времени на обобщение соответствующих сведений, находившихся еще в головах специалистов. Но его прижали.
– Вот что! – обратился он ко мне. – Нужно четко изложить, как вы находили нагрузки, действующие на ракету Р-1 на всех этапах эксплуатации. И чтобы всем было понятно! Садитесь в мой кабинет и пишите. Не отвлекайтесь ни на что. Я уеду, и вам никто мешать не будет.
Периодически названивал откуда-то, справляясь у секретарши, сижу ли я на месте? Посмотрев материал, вежливо попросил дать побольше схем нагружения частей ракеты. Подобный отчет по баллистическому анализу ему сделали С.С. Лавров и Р.Ф. Аппазов. И вот, выйдя к доске, Сергей Павлович старательно выписывал из этих отчетов формулы и уравнения. Кто-то тихо подсказал ему, что он упустил аргумент у косинуса.
– Где? Слева или справа? А-а! Слева. Нужно рассматривать только правую часть – ее вывод правильный!
Нашелся и "умник", громко заметивший, что знак интеграла надо писать наоборот. Королев посмотрел на этот знак, как на виселицу. Давненько, более двадцати лет, не имел с ним дело. Затем глянул сердито в аудиторию:
– Вы здесь будете меня учить или я вас?
Отчитавшись таким способом перед министерством, он поручил процедуру повторения курса лекций одному из инженеров. В процессе подготовки к ним он понял, что не научные отделы института, а только его отдел может и должен разработать технологию проектирования ракет, должен самостоятельно определять состав и объем требуемых ему научно-технических исследований. И в планах всех групп отдела появилась тема " Исследование условий работы ракет дальнего действия, их агрегатов и аппаратуры".
Руководство института с одобрением встретило такую инициативу Королева, а министерство дало упомянутой теме официальный статус, присвоив ей индекс И-22. Более того, согласилось придать научно-исследовательский характер и эскизному проекту ракеты Р- 3.
Уровень этих первых целенаправленных широкомасштабных исследований в области ракетной техники был, естественно, сравнительно невысоким. Однако они существенно ускорили темп ее развития, способствовали росту квалификации сотрудников отдела Королева и созданию в его составе на- учно-технических подразделений.
Баллистики НИИ-4 МО, определявшие таблицы стрельбы для отделяемой головной части (ОГЧ) ракеты Р-2, предложили повысить примерно в пять раз мощность взрыва ОГЧ ракеты Р-3 посредством увеличения скорости ее приземления (кинетической энергии) снижением до минимума лобового сопротивления воздуха путем изменения формы этой части. По оценкам ряда членов Академии артиллерийских наук, указанное повышение могло быть даже десятикратным.
