Оно было одобрено министром обороны, который придавал первостепенное значение боевой эффективности ракет дальнего действия. По этой причине он выступил даже против отделения головной части от Р-2 и официально обратился к Берии с просьбой заставить Королева проводить пуски без отделения этой части. И Сергей Павлович вынужден был объяснять тому, что в таком техническом мероприятии нет акта вредительства, обстоятельно и популярно обосновывать эту необходимость по условиям прочности корпуса ракеты, изготавливаемого из алюминиевых сплавов. Ярым сторонником идеи баллистиков стал Мишин – первый заместитель Королева по проектным вопросам. И благодаря его стараниям идея была реализована. Начальник группы аэродинамики нашего отдела Н.Ф.Горбань совместно с ведущими аэродинамиками ЦАГИ придал ОГЧ Р-3 нужную форму – в виде заостренного карандаша, диаметром 0,6 м и длиной 13 м, половину которого составляла стабилизирующая цилиндрическая оболочка ("юбка").
Разумеется, что столь кардинальное изменение геометрии ОГЧ при длине ракеты 20 м существенно повлияло на компоновку последней. Пришлось "задвигать" головную часть во внутрь ракеты и даже помещать ее внутри топливного бака с опорой ее на бак с окислителем оригинальной конструкции и осуществлять эту операцию на стартовой позиции.
Однако рост скорости падения ОГЧ обострил проблему нагрева ее оболочки. Решение этой проблемы было поручено комплексной бригаде аэродинамиков и прочнистов (Горбаню с Рощиным и Охапкину с Малюгиным) совместно с Феодосьевым. Они опирались на рассчитываемые моей группой внешние нагрузки, поскольку норм прочности Р-3 так и не было.
А в это время, изучив устройство и режимы работы систем ракеты Р-1 и познакомившись со всеми ее главными конструкторами, Феодосьев принялся за организацию в МВТУ первой в стране кафедры по ракетной технике и написанию учебника по ее основам для студентов. Когда Панферов потребовал от него отчет по первому этапу темы, тот сделал ход конем. Оформил на полставки на эту кафедру Королева и подал заявление о переводе в его отдел "поближе к металлу". Ильюшин согласился на такой перевод, однако с темой! Причем ограничил участие Панферова в разработке ракет контрольными испытаниями на прочность их частей по техническим заданиям Королева с выдачей заключений, фиксировавших лишь результаты таких испытаний.
Такое неожиданное решение шокировало многих тем, что институт добровольно изначально отказывался практически от роли головного в отрасли и предоставлял официально невиданную свободу главному конструктору в трактовке вопросов надежности конструкций своих машин. Мое замечание, что упомянутые заключения не стоят и ломанного гроша, повисло в воздухе. Королев был доволен. Увеличение объема ответственности его не смущало, ее и так было много.
"Все решено! Я верю Феодосьеву, что в институте некому создавать нормы прочности, и он их никогда не сделает. Вы лучше его знаете, что вам надо. Вот сами и определяйте все нагрузки. Я не хочу ни от кого зависеть. А заключения требуются не вам, а чиновникам министерства".
Бригада выбрала толщины оболочки ОГЧ Р-3 так, чтобы ее нагрев не превышал 110° С во всех точках, как у ОГЧ Р-2. Конструкторы подкрепили "юбку" не только множеством шпангоутов, но и стрингерами. Но оценить степень нестационарного прогрева этих подкрепляющих элементов не смогли из- за отсутствия соответствующего метода расчета и решили, что ввиду кратковременности воздействия (не более трех-четырех секунд) нагрев значительного влияния на уменьшение прочности не окажет". Так и записали в эскизном проекте. Оснований для противоположного вывода тогда не имелось. Все предположения о появлении при таком нагреве каких-то температурных напряжений отметались одним только авторитетом Феодосьева – известного ученого в области сопротивления материалов.
Эскизный проект Р-3 был представлен тематическим секциям Ученого совета НИИ-88. Первые редакции их заключений, подготовленные соответствующими научными отделами, являлись на редкость тенденциозными. Приходилось оспаривать каждую их фразу. Но главный конструктор сохранял спокойствие и не втягивался в наши острые дискуссии. Взглядом, движением головы или пальца руки указывал, кому из руководителей расчетных групп и когда выступать. И все же не обошлось и без эксцессов. На секции аэродинамики один рецензент, скривив губы, нагло ответил на его вскользь сделанное замечание: "Это и папуасу понятно!" Королев молча поднялся и демонстративно ушел. И в тот же день "забил" тому пропуск в свой отдел.
Защита проекта ракеты Р-3 на пленуме научно-технического совета института проходила благодаря присутствию министра в напряженной, но цивилизованной обстановке. Готовился к ней Сергей Павлович тщательно, поскольку результат имел решающее значение в реализации его стратегических планов. Несколько раз он переписывал доклад. Неоднократно изменял содержание отдельных плакатов, оформлению которых уделял огромное внимание, для чего держал в штате художника, причем хорошего. Плакаты обычно рисовали к каждому возможному посещению отдела высокими чинами. При этом в залах по пути к комнатам общего пользования стелили ковровые дорожки, устанавливали под линеечку кульманы и столы, наряжали всех сотрудников в белые халаты и заставляли их сидеть на рабочих местах, чтобы было, как в кино.