Пленум одобрил эскизный проект и рекомендовал немедленно начать разработку технического проекта ракеты Р-ЗА, подчеркнув, что "создание Р-3 является большим качественным скачком в развитии ракетной техники". Лишь представитель Минобороны А.Г. Мрыкин отметил, что выбор параметров ракеты недостаточно обоснован. В частности, что с точки зрения главного артиллерийского управления жидкий кислород не пригоден для боевых ракет. Глядя в сторону главного конструктора двигателя В.П. Глушко, медленно произнес: "Он нас совершенно не устраивает на Р-3!".
Буквально через неделю Королев направил Устинову докладную записку о необходимости так перестроить работу НИИ-88, чтобы весь его коллектив, а не некоторые отделы и работники напряженно работали над созданием Р-3. Королев, интуитивно чувствуя, что проект где-то заминирован, просил его принять меры в направлении возложения на ЦАГИ ответственности за нормы прочности для Р-3 и привлечения его к статическим испытаниям на прочность ее конструкции. А главное, поставил вопрос о срочной организации особого конструкторского бюро (ОКБ) по ракетам дальнего действия.
Министр уже в процессе защиты и сам понял, что разработка столь сложной машины в узких административных рамках отдела, численностью всего в 280 человек, немыслима. Поэтому 24 апреля 1950 г. вышло распоряжение правительства о создании ОКБ-1 и назначении его начальником и главным конструктором С.П.Королева. Затем приказом Устинова в него включили и два отдела института: электрооборудования и приборов управления и испытаний.
Усилили и руководство НИИ-88. Его новый директор К.Н. Руднев быстро нашел общий язык с конструкторами и старался поддерживать все их начинания технического и организационного характера. А вот ЦАГИ и минавиапром отказались участвовать в решении проблем прочности Р-3.
Королев сиял – его мечта, наконец- то, сбылась. В период непродолжительной энергичной деятельности в РНИИ и длительного пребывания за колючей проволокой униженный честолюбивый инженер, обладавший весьма незаурядными способностями, больше всего думал о свободе – свободе творчества. О своем КБ!
После защиты проекта Р-3 все внимание он сосредоточил на подготовке к летным испытаниям машины Р-2, точность полета которой находилась в поле зрения И.В. Сталина. Шел на них уверенно, проведя успешно несколько пусков ее экспериментального образца (Р-2Э). Однако бдительности не терял, веря неписанному закону надежности: "когда все дела идут хорошо, что-то должно случиться в ближайшем будущем". И беда действительно грянула оттуда, откуда ее не ждали
То, что каждая вторая машина терпела аварию, не удручало конструкторов. Они оперативно реагировали – устраняли все обнаруженные недоработки, в основном производственного характера. С пониманием относилась к ним и Госкомиссия, так как боевые части остальных машин падали туда, куда нужно. Но вот перед последним пуском один молодой офицер заметил (при посещении района их падения), что образуемые ими воронки меньше, чем у головок экспериментальной ракеты Р-2Э, несмотря на большую скорость "приземления". Баллистики пожимали плечами, а конструкторы посмеивались. Королев же забеспокоился и попросил начальника полигона В.И. Вознюка послать туда солдат и прочесать бескрайнюю степь. И солдаты нашли сплюснутую, но целую хвостовую оболочку ("юбку") головки, обеспечивавшую ее устойчивое движение в атмосфере носиком вперед. Причем нашли "юбку" довольно далеко от ближайшей воронки, что свидетельствовало о ее отрыве в полете и последующем падении головки плашмя с небольшой скоростью. Осмотр этой "юбки" озадачил Охапкина и Малюгина, проводивших расчет на прочность головки, а также меня, определявшего схемы нагружения ее частей. Разрушились болты крепления "юбки", обладавшие большим запасом прочности.
Разобраться в причине такого феномена аварийная комиссия не смогла вследствие полного отсутствия телеметрической информации о характере полета головки, и главный конструктор велел просто увеличить вдвое число болтов. К великому удивлению, не помогло! "Юбку" снова оторвало, хотя и на несколько меньшей высоте. Ситуация мгновенно обострилась – места для установки дополнительных болтов уже просто не было.
Аварийная комиссия, подтвердив правильность выбора параметров "юбки", пришла к выводу об ошибочном подходе к прогнозированию действующих на нее нагрузок, в частности, изгибающих моментов. А моя группа не усматривала в нем никаких недостатков и, невзирая на жесткое давление руководства, отказалась их как- то корректировать, то есть брать на себя вину за сложившееся тупиковое положение. Доказывала нереальность таких моментов при устойчивом полете ОГЧ. Меня поддерживал лишь Лавров. Поставленное в сильнейшее стрессовое состояние подсознание, в конечном счете, подсказало, что такой момент мог практически возникнуть вследствие мгновенной потери устойчивости движения ОГЧ при максимальном скоростном напоре (у земли) из-за сплющивания "юбки" в полете, вызванного разрушением подкрепляющих ее шпангоутов от нагрева, который не учитывался при ее проектировании.