Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд. - [52]

. Мы должны компенсировать наши ошибки, исчезнув как узнаваемый народ и позволив колонизировать и подавить себя («мы» здесь относится не к левым идеологиям, а к ненавидимым массам коренных европейцев). Один пример: по работе я часто сталкиваюсь с миром шоу–бизнеса. Когда я брал интервью у прекрасной и талантливой актрисы Беатрис Далль, имеющей абсолютно левые и псевдобунтарские взгляды, я спросил: «Почему у вас нет детей?». Она ответила: «От них я растолстею. Но я люблю детей и с радостью бы усыновила нескольких, если смогу». Затем я спросил: «Вы, наверно, хотели бы детей румынского или украинского происхождения?». Её ответ, без комментариев: «Нет, не хочу усыновлять европейских детей. Только цветных, из Африки или Азии». Какой интересный психоаналитический случай: возможно ли, что этномазохизм и ксенофилия левых основаны нарасовой одержимости?

Вторая причина потворства иммиграции связана с политическими и демографическими планами. Благодаря официальной статистике натурализации, гражданству по праву рождения и слабым законам об иммиграции постоянно растёт количество избирателей–иммигрантов. Подавляющее большинство этих людей будет голосовать за социалистические партии и крайне левых, которых они считают «защитниками», в то время как коренной французский рабочий класс — традиционный электорат левых — отвернётся от них и проголосует за «Национальный фронт». План очень прост: увеличить количество избирателей–иммигрантов и упростить для них процедуру голосования, автоматически внеся их в избирательные списки (это был добровольный «гражданский» процесс). Это краткосрочный план, но он эффективно служит карьерным интересам левых и крайне левых политиков — сохранению большинства голосов ради сохранения власти. По демографическим причинам правые избиратели долго будут меньшинством. Если наш народ недостаточно хорош — говорит эта логика, — давайте заменим его другим.

Национальное предпочтение: понятие, противоречащее само себе

Споры на тему «национального предпочтения» похожи на споры о лох–несском чудовище: в центре нечто, быстро выходящее из поля зрения. Так называемые левые и правые республиканцы считают национальное предпочтение фашистской и дискриминирующей идеей. Муниципалитеты, выдававшие субсидии парам французского происхождения, считаются вне закона, как и благотворительные организации, помогающие лишь гражданам Франции. Однако, согласно французской Конституции, национальное предпочтение регулирует работу в публичной, гражданской и военной администрации. Значит, Конституция сама по себе фашистская и дискриминирующая: почему же её не реформируют немедленно?

Всё международное право основано на понятии национального предпочтения. Оно применимо ко всем странам мира, систематически ставящих своих граждан выше прочих, особенно в вопросе трудоустройства. Значит, все страны, кроме Франции — фашистские, как и законы о национальном предпочтении, прошедшие через парламент «Народного фронта»[149]Леона Блюма[150]!

На самом деле и противники, и сторонники идеи национального предпочтения являются жертвамиполитического понятия, несущего в себе противоречие. Эгалитарная идеология признает одновременно понятиянациииотсутствия дискриминации, принадлежности и отсутствия исключения. Чтобы одновременно следовать путем индивидуализма и универсализма до самого конца, правящая идеология должна в итоге принести в жертву дорогие для неё понятия нации игражданства. Все мы — «граждане мира», но не отдельного государства: цель ясна. Сама идея нации (и гражданства) уже не имеет смысла. В некоторой степени то же касается и идеи государства.

Разве левые и крайне левые, эти великие враги национального предпочтения, не понимают, что разрушают саму связь с национальным государством и угрожают собственным доктринам, касающимся государственного экономического вмешательства? Разве они не понимают, что неявно смыкаются с ультралиберализмом, основанным на вере в то, что граждан нет, а есть лишь отдельные атомы — бесплотные экономические субъекты без каких–либо корней? Самые глупые левые в мире, несмотря на все доказательства, игнорируют тот факт, что отвержение национального предпочтения является центральной догмой ультралиберализма. Они никогда не читали Милтона Фридмана[151].

Демонизация национального предпочтения на самом деле является остатком марксистской идеи пролетарского интернационализма, ещё на начальных этапах заброшенной строителями коммунизма по причине её утопичности.

В споре о национальном предпочтении возникаютподавленные понятия. Это вопрос политического психоанализа. «Национальный фронт» первым привлек внимание к нему, сформулировав противоречие на семантическом уровне. «Фронт» прояснил подразумевавшуюся в республиканской идеологии концепцию, заставившую «республиканцев» понять, что она несовместима с их собственными эгалитарными и индивидуалистическими догмами. Самоуверенные защитники политкорректности попались в идеологическую ловушку: борьба с идеей национального предпочтения параллельно с защитой «гражданства» (или любовь к французскому патриотизму и идее Франции) — крайне сложный акробатический трюк. С другой стороны, левых заставляют признаться в тайных мыслях: сенегальцы имеют все права во Франции, но француз в Сенегале бесправен. Это презрение здравого смысла не может продолжаться долго.