Ардаф - [77]

Наставшую краткую паузу после этих слов первой нарушила герцогиня:

– У вас очень благородные идеи, м-р Олвин! Но, я боюсь, ваше понимание как божественных, так и человеческих законов несколько приправлено поэтическим воображением и не может быть воплощено в жизнь. И в последнее время мы и вправду наблюдаем серьёзный упадок веры в душах людей.

– Веру нельзя навязать или заставить следовать ей! Только лишь сам Бог способен открыться человеку, убедив его в своём существовании. И такая вера, когда она истинна, уже не подвержена никаким влияниям извне! Женщины лучше чувствуют Бога, они всегда готовы сердцем откликнуться на его зов, поэтому самая печальная тенденция в обществе – это отречение от Бога женщины! Если женщина не учит своих детей молитве «Отче наш», то такое общество, несомненно, уже движется к своему печальному концу.

При этих словах на глазах герцогини выступили слёзы, потому что она вспомнила своё собственное милое, невинное дитя, погибшее в столь раннем возрасте. Вспомнила, как она, невзирая на все свои современные взгляды, целовала эти маленькие ручки, когда складывала их для вечерней молитвы; вспоминала, как её малыш с любовью обхватывал её за шею, с невыразимой любовью и лаской глядя на мать. Тяжкий вздох сорвался с губ благородной герцогини при мысли об этой тяжкой утрате.

– Мне хотелось бы, – вдруг вставил замечание бородатый индивидуум, – напомнить о том, что кроме христианства есть ещё множество содержательных религий, как, например, буддизм! Я мог бы просветить вас по поводу глубокого содержания этого фундаментального учения.

– Не стоит утруждать себя, – улыбнулся Олвин, – должен заметить, что прежде моего обращения в Христианство я подробнейшим образом изучил и буддизм, и многие другие религии, но нашёл их совершенно несостоятельными в сравнении с той высотой совершенства духа, которую раскрывает перед нами Христианство. И я пришёл к однозначному выводу о том, что лишь Христос способен привести человека к истинному счастью, причём как в этом мире, так и в следующем.

После этого высказывания Олвин умело увёл разговор в иное русло и переключился на музыку, искусство, науку и политику. Собравшиеся охотно подхватили более удобные для себя темы и теперь полностью сбросили первоначальное смущение и неловкость, и разговор легко протекал в непринуждённом стиле.

Вскоре ужин закончился, и герцогиня первая подала всем остальным сигнал к выходу, поднявшись со своего места. Из обеденной гости вышли дружной толпой в гостиную, где уже ожидали прочие приглашённые на приём. Богато украшенная азалиями и редкими пальмами зала встретила вошедших приятной прохладой и мягким освещением. Олвин погрузился в свои размышления, пока шелест тяжёлого платья не заставил его встрепенуться и выпрямиться перед подошедшей к нему герцогиней.

– Ах, вы ускользнули от нас, м-р Олвин! Я не удивлена, ведь эти приёмы так утомительны!

– Тогда зачем вы их устраиваете? – спросил Олвин с улыбкой.

– Потому что это модно, я полагаю! – был ответ. – М-р Олвин, я должна поблагодарить вас!

– За что же? – удивился он.

– За ваши сегодняшние слова. Мы живём в ужасный век, когда ни у кого нет достаточной веры, ни надежды, ни милосердия, смерть стоит за нашей спиной как окончательный итог всего, а жизнь, какою живёт большинство людей, заслуживает лишь крайнего презрения! Ваши чётко высказанные взгляды внушили мне некоторую надежду на то, что не всё ещё потеряно, но, поверьте, вы обязательно встретите разочарование в своём стремлении к высшему благу; вы узнаете, что большинство людей невежественны, жестоки и беспечны и вечно насмехаются над тем, чего они не понимают или же не желают понять; для вашего же блага было бы лучше вам покинуть наш круг. Чтобы переубедить таких как мы, не достанет и второго пришествия Христа! Кроме того, помните, что все мы читаем Дарвина и так очарованы своими обезьяньими предками, что делаем всё возможное, чтобы поскорее возвратиться в своё исходное состояние!

И на этой последней печальной шутке она отошла от него, возвратившись к гостям. Вскоре Олвин отыскал Виллерса и предложил вернуться домой.

– Уже устал от собственной популярности? – усмехнулся Виллерс, беря друга под руку.

Олвин улыбнулся, припомнив тщеславие Сах-Лумы из Аль-Кириса.

– Если всё, о чём я рассказал тебе вечером, было правдой, то я уже пресытился всеми этими почестями давным-давно! Вероятно, по этой причине моя слава кажется мне такой никчёмной и обременительной теперь. Но я думал не о себе, а о том, как моя приобретённая вера может повлиять на других людей. Я ведь сейчас один против всех!

– Тем не менее древняя мудрость гласит, что один герой порождает тысячи, – спокойно сказал Виллерс. – И несомненно, что даже самое огромное количество всегда начинается с одного!

Олвин встретил его улыбающийся взгляд, и двое друзей молча направились домой.

Глава 26. Гелиобаз

Через несколько дней одним прекрасным утром Олвин прогуливался по Парку, наслаждаясь радужным блеском наступающей весны, вдыхая её нежные ароматы, которых не мог заглушить даже Лондон, пока цвели гиацинты, фиалки и деревья. Солнце сияло так ярко, как только могло сиять в столице Англии, посылая свои сверкающие лучи на влажную листву и оживляя маленькие крокусы. Чёрный дрозд насвистывал прелестную мелодию в ветвях орехового дерева, и Олвин, все чувства которого находились в совершенной гармонии с окружающей природой, на миг остановился, чтобы послушать нежное щебетание благословенного менестреля, присев на одну из парковых скамеек. Он не обратил внимания на высокого, статного мужчину, приближавшегося к нему лёгкой, плывущей походкой, человека, чьё прекрасное лицо и неповторимые манеры заставляли многих прохожих глядеть на него в смутном удивлении. Олвин, однако, поглощённый своими мыслями, никого не замечал и уже собирался продолжить прогулку, когда вдруг резко обернулся и оказался лицом к лицу с незнакомцем, который поднял в приветствии шляпу и улыбнулся. Один потрясённый взгляд, узнавание – и Олвин подскочил, радостно схватив его руку.