Апостол Павел - [16]

Из-за этого его путешествия всегда строго соответствовали своему назначению, имея вполне определенные задачи и ограниченную продолжительность: он всегда предусматривал возвращение в Иерусалим, даже если это было сопряжено с трудностями или опасностью. Савл составлял греческую схему «путешествия» — «périple» — или скорее — поскольку он охотнее передвигался сухопутным способом, нежели морским «periodos», которая как и «périple» предполагает путешествие с возвращением в пункт отбытия[218].

Несомненно, фарисейское образование повлияло на иудейский характер его путешествий, так как он в первую очередь ратовал за регулярное восхождение в Храм. Но не стоит считать миссионерское призвание Павла результатом иерусалимского образования. Жизнь «апостолов иудаизма», которые были вдохновителями первых христиан, и жизнь Павла, в частности, была далека от истинно апостольской. Единственный текст, свидетельствующий о далеких походах фарисеев, в Евангелии от Матфея (23:15), был, очевидно, составлен в Антиохии, и этот текст может дать нам только относительное представление о проповеди Павла в этом городе [219].

Что касается учреждений связи и сообщения, которые могли действовать между властями Иерусалима и обществами диаспоры, то остается очень сомнительным их реальный размах[220]. Разумеется, ежегодные сборы, которые направлялись на содержание Храма, осуществлялись усилиями синагог, а не благодаря иерусалимским посланцам; Павел введет новшества в этой сфере к своему великому несчастью[221].

Термин «апостол» существует с того времени, когда в третьем веке Библия была переведена на греческий язык, но в эпоху восстановления Храма это слово не несло того особого смысла, который оно приобретет во времена Поздней Римской империи, во времена Патриархии[222]. Причисление молодого Савла к разряду благовоспитанных мирян, избранных и уполномоченных посещать синагоги и обращать а иудейство язычников, по мнению историков христианства, является анахронизмом[223].

— Однако во времена Царств существовали гонцы, которые переносили послания из города в город[224], а также возвещали о Пасхе — это был один из видов деятельности молодых людей наряду с несением службы для сохранения порядка[225]. Если к тому же вспомнить о паломничествах к могилам пророков, то вполне можно допустить, что Савл получил в молодости некоторый опыт путешествий скорее всего на небольшие и средние расстояния. Еще со времени своих первых странствий он мог усвоить черты и привычки древнего путешественника, который оказывался неспособным последовательно идти к цели[226].

Впрочем, он мог совершать трудные путешествия, исходя не только из религиозной, но и профессиональной целесообразности, что было обычным в ту эпоху. Если учитывать эту сторону древних путешествий, то вполне можно объяснить видимые противоречия[227]. В синагогах Малой Азии и Греции уже не царил тот миссионерский дух прозелитизма, когда Павел призывал к немедленному набору «апостолов Церкви», которые носили бы вести по долгим дорогам. Эти «апостолы» вернее всего принадлежали к классу людей разъездных профессий[228].

Призвание к путешествиям, проявившееся так рано, могло бы лучше раскрыть нам нашего героя. В частности, оно объяснило бы его безбрачие: тут речь идет об общей требовательности среди греческих и римских интеллектуалов, которые «отвергали брак, стесняющий их в желании путешествовать» и которые оказывались очень чувствительны к такому препятствию, как семья, мешавшая посещать лучших наставников и работать какое-то время подле них[229]. Савлу нужно было иметь ответ: «Я не стеснен ни женой, ни ребенком», — когда его обвиняли в корыстолюбии — очень частый упрек в адрес странствующих философов[230]. Выбор Савла в этом вопросе был таким же тривиальным, как и идея, что путешествия — это его призвание: эта популярная философская тема уже давно устарела в эллинизированном иудаизме.

Древнее путешествие с его трудностями создавало определенный тип человека. Чтобы выжить, нужно было обладать различными навыками. Нужно было иметь ремесло и уметь вести бюджет, чтобы обеспечить свое существование, так как перевоз запасов был нецелесообразным; знать право, чтобы быть в состоянии защитить свои, интересы в городах, где не любят иностранцев; и хоть немного разбираться в медицине, чтобы помочь себе в переходах.

Павел обладал всем этим и потому мог с осторожностью и хладнокровием преодолевать опасности, исходящие как от природной среды, так и от людей. Но в первую очередь путешествия требовали исключительных способностей к адаптации, так как древние общества инстинктивно закрывались перед чужаками. Павел прекрасно сознавал это: как всякий путешественник той эпохи, он оценил удобство захода в порт, чтобы обеспечить себе прием, предусмотренный для иностранцев; он прилагал все свои усилия, чтобы лучше ориентироваться в тех местностях, где будет проходить его путь; он составлял свои маршруты в зависимости от нахождения тех мест, где мог получить необходимую помощь. Для остановок он выбирал города, где проявлялся дух космополитизма, порты, провинциальные столицы, университетские города… Он умел сам представиться, опередив акт установления личности, чему обычно подвергались вновь прибывшие; старался подражать и в тоне и в словах тому обществу, в котором находился; его поведение соответствовало требованиям города: «как надлежит держать себя в обществе», «действуя всегда на глазах у всех»