Апокалипсис - [34]

Тогда в камышах Луций со спасенной девушкой просидели почти двое суток. Пока их не нашел отряд «Огненных братьев». Они уходили своей общиной на юг, собирая по пути выживших. Луций прекрасно помнил, как проезжали разграбленные города, опустошенные села и деревни, как с боем прорывались через группировки обезумевших голодных людей. Он видел своими глазами молящихся, безответно просящих помощи каждый у своего бога. Видел и тех, кто с криками кидался на них в угоду своим богам. Он понимал все четче, что нет ничего, кроме них — людей, что с религиями нужно покончить раз и навсегда.

И она указала ему путь, направила его, объяснила, что если не будет верований, то не будет и раздоров; не будет новых пророков — не будет и войн. Она растолковала ему все, и он, трясясь в кузове грузовика, ясно осознал одно: старый мир умирает и нужно помочь ему поскорее исчезнуть, а на руинах построить новый. В своем новом мире он не оставлял места старым богам и всем тем, кто был с ними связан, так же как и она. Она — его Мария — дала ему новую жизнь, новую цель, новую идею. Идею о том, что мир нужно спасти от зверя, пришедшего уничтожить их.

— Генерал!

Луций поднял голову, рука резко опустилась на рукоять меча. От неожиданности парень азиатской внешности вздрогнул, но тут же вытянулся во весь рост.

— Генерал, вызывали?

Перед взором Луция предстал Самурай — его лучший разведчик. То ли бурят, то ли монгол, а может и китаец. Он и сам не знал своей национальности, но по негласному соглашению все почему-то считали его японцем. Невысокий, гибкий, словно змея, и бесстрашный. За эти качества он и приглянулся Луцию. Затертый, выцветший от времени плащ, сшитый вручную из пластов кожи, доходил до колен, вместо воротника капюшон, вокруг шеи намотан серый шарф, за спиной прорезано отверстие для ножен, из которого торчала рукоять катаны. На локтях и коленях защита, под плащом виднелась мотоциклетная куртка с пластиковой «броней». Широкий ремень с массивной бляхой, на котором пристегнут нож и пистолет с глушителем, пара запасных обойм. Этому человеку много оружия никогда не требовалось.

В разведку он всегда ходил один. Ни разу он не подвел Луция и был предан ему, словно пес, как и все остальные. Генерал был для них живым богом. Каждого из своих офицеров Луций отобрал лично, каждый был ему чем-то обязан и был готов отдать за него жизнь, не раздумывая.

Самурай, он же Шона, что означало с монгольского «волк», или, как его чаще звали, Шон, спасся лишь благодаря Луцию. В тот день отряд генерала вышел на рейд и наткнулся на деревушку, где Шон был рабом уже больше года и думал, что его участь решена, но Фортуна имела на него свои планы, и, по-видимому, Луций тоже. Деревушку занимала группа фанатиков-язычников. Они считали себя верными детьми Велеса — бога, что являлся в медвежьем образе. У них даже был огромный гризли, которого они подобрали еще медвежонком из развалившегося зоопарка много лет назад. Его приучили к человеческому мясу, принося ему жертвы, чтобы их народ жил лучше. Дети Велеса опустошили округу, поработив всех, кого только можно было поймать.

В очередной праздник, когда в загон к огромному зверю вели как раз Самурая, охрана на воротах прокричала тревогу, а воздух наполнился звуками выстрелов. Грузовики генерала въехали в лагерь Велесовых детей, снеся ограждения. Солдаты в черной форме и мотоциклетных шлемах согнали выживших в кучу, следом появился и сам генерал с окровавленным мечом в руке. К нему подвели маленького и тощего проповедника, возглавлявшего общину. Луций прирезал его без колебаний. После чего подошел к клетке, за прутьями которой металось разъяренное животное, открыл засов и вошел внутрь. У медведя не было ни единого шанса перед более совершенным хищником.

Пленных выстроили в ряд, и Луций задал им только один вопрос: «Веруете ли вы в Бога, в спасителя вашего?» И все закричали: «Да, веруем!» Только Шон промолчал. И только его оставили в живых и приняли в свои ряды.

— А, это ты, — Луций прижал локтем карту, другой рукой взял бутылку, в которой еще плескалось вино, сделал глоток и протянул ее Шону.

— Благодарю, — Самурай отпил немного и отдал обратно.

— Мерзость, правда? Сейчас хорошего пойла и не сыщешь, — Луций поставил бутылку на стол, откинулся на спинку и скрестил на груди руки.

— Я слышал, утром выступаем?

— Верно. Вот хочу лично у тебя узнать, что там?

— Человек двадцать пять — тридцать, плюс-минус, пришлые. Вооружены хорошо. Священник с ними. Похоже, их лидер, так сказать, духовный вдохновитель. Мост заняли, разбили лагерь. Я часов пять за ними наблюдал.

— Значит, ждут нас. Сами нападать не решаются.

— Похоже на то. Да и кто знает, сколько у них боеприпасов. Там овраг глубокий, на машинах только по мосту пройти сможем. Я к мосту не приближался: боялся — заметят. Могли и заминировать, если взрывчатка у них есть. Так что с ходу я бы не советовал. Опасно. В обход слишком далеко, да и с другой стороны поле ровное — увидят сразу наше приближение. Действуют грамотно, организованны, не раздолбаи какие-то. У них лучшее стратегическое положение.

— Большая группа. Что-то их стало слишком много. Словно идут куда-то, ведомые одной целью. Неужто Князь силы собирает?