Английские бунтари - [58]

Решать судьбу плененных повстанцев был послан верховный судья Английского королевства Джеффрис, и вскоре началась «законная» расправа, прозванная в народе «кровавым судом». Выполняя одновременно функции и судьи, и прокурора, Джеффрис запугивал, оскорблял и унижал всех без разбора — обвиняемых, свидетелей, защитников. Его первой жертвой стала 75-летняя дворянка Алиса Лисл, слуги которой дали приют нескольким раненым беглецам. Она отказалась признать себя виновной, заявив о своей полной непричастности к «делам и политике мужчин». И хотя почтенная матрона явно страдала старческим слабоумием, еле держалась на ногах и была практически глуха, Джеффрис приговорил ее к сожжению на костре; впрочем, в виде проявления безграничного милосердия короля после суда костер был заменен на плаху.

У Джеффриса было всего четыре помощника, а обвиняемых — много сотен, поэтому обычно судили их сразу большими группами. Например, в Дорчестере уже в первый день перед судом предстали сразу 98 человек, 30 из которых виновными себя не признавали.

Все они были приговорены к повешению не до полного удушения, потрошению и четвертованию. Только за девять дней Джеффрис вынес смертный приговор 1336 повстанцам. Палачи не успевали справляться со своими обязанностями: несмотря даже на то, что им в помощь привлекались профессиональные мясники, потрошение и четвертование отнимало столь много времени, что многих осужденных вместо этого клеймили и продавали в рабство на сахарные плантации в Вест-Индию. Благородные дворяне не жалели усилий, чтобы заполучить в «подарок» партию таких бесплатных невольников.

Мало кому из сподвижников Монмаута удалось вернуться домой, но их дела, их страстное стремление к свободе, равно как и последовавшее за этим беспримерно жестокое наказание, не умерли — они продолжали жить в сказаниях и легендах, которые сложил о них английский народ.

Спустя всего три года влиятельные виги в союзе с укрепившей свои позиции национальной плутократией решили избавиться от ставшего им неугодным короля Якова, но не с помощью вооруженной народной армии, а предложив мужу его дочери, штатгальтеру Голландии Вильгельму Оранскому, вторгнуться в страну и стать королем Англии. В 1688 г. Вильгельм высадился с огромной армией иностранных наемников в Торбее, где к нему присоединилось множество бывших сторонников короля, еще совсем недавно ревностно помогавших ему расправляться с восстанием Монмаута. Якову пришлось бежать из страны, факт же постыдного предательства со стороны едва ли не всего английского государственного аппарата впоследствии получил название «Славной революции» 1688 г. Видно, не зря сэр Джон Харрингтон с горькой иронией писал:

Измене чести нет во всей вселенной.

А коли есть — страшись назвать ее изменой!

Глава IX ПРОМЫШЛЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

«Славная революция» 1688 г., за которой последовало принятие так называемого «Билля о правах»[76], создала реальные предпосылки для ускоренного роста новых социальных сословий промышленников, коммерсантов и финансистов, в то время как последовавшие за ней несколько удачных войн, равно как и захват обширных колоний к востоку и западу от Англии, открыли поистине неисчерпаемые возможности для дальнейшего обогащения торговых кругов королевства. Английское сукно, производимое в тысячах надомных мастерских, по-прежнему доминировало на европейских и, конечно, мировых рынках. Немало предприимчивых горожан сколотили состояние, а затем, купив поместье и землю, сделались «джентльменами» (что, естественно, распространялось и на их потомков) благодаря так называемому «золотому треугольнику», под которым имелась в виду следующая многоходовая авантюра: груженный английским сукном корабль отправлялся в один из африканских портов, где сукно продавалось, а на вырученные деньги у работорговцев приобретались похищенные африканские невольники; их перевозили к берегам Вест-Индии или Америки, поскольку там за них давали хорошие деньги, после чего корабль возвращался домой с грузом сахара или табака, которые выгодно сбывались в родной Англии.

«Промышленная революция» — так были названы радикальные изменения в образе жизни и методах промышленного производства, происходившие в Англии с середины XVIII в. и ставшие возможными прежде всего в результате непрерывного увеличения объемов имеющегося в наличии инвестиционного капитала. В течение менее чем одного столетия аграрная Англия крестьян и ремесленников превратилась в страну, большую часть населения которой составляли живущие в городах работники наемного труда.

Переход к прогрессивным научным методам широкомасштабного сельскохозяйственного производства потребовал существенного укрупнения посевных площадей, что в свою очередь привело к стремительному росту урожайности и производительности аграрного труда. С другой стороны, создание стабильной кормовой базы на основе турнепса, клевера и аналогичных «новых» культур положило конец как традиционной расточительной системе хозяйствования, когда около трети возделываемых земель приходилось в течение года держать под паром, так и массовому забою скота в осенний период. Количество и качество домашнего скота неуклонно росло, и со временем свежее мясо стало доступным для населения в течение круглого года. На практике все это означало, что для производства большего объема продуктов питания требовалось все меньше и меньше работников, поэтому вскоре множество крестьян, мелких фермеров и тех, кто сочетал кустарный промысел с обработкой собственного участка, оказались полностью лишенными земли — источника существования, а затем и крова. В этой ситуации у них не оставалось иного выбора, кроме как искать работу по найму на новых фермах и производствах, или влачить жалкое существование на благотворительное пособие, или же оказаться в работном доме.