Английская поэзия - [55]

Шрифт
Интервал

Послушайте  песню  мою.
О  славном  стрелке,  удалом  Робин  Гуде,
Для  вас я  сегодня  спою.
В лесу на рассвете гулял  Робин Гуд.
Вдруг слышит он топот копыт.
Мясник молодой  на лошадке  гнедой
На рынок рысцою трусит.
—  Скажи,  молодец,  — говорит  Робин  Гуд,  —
В какой ты живешь стороне
И что за товар ты везешь на базар?
Ты  больно понравился мне.
—  Мне  некогда,  сударь,  рассказывать вам,
В какой я живу стороне,
А мясо  на рынок везу в  Ноттингам
Продать там по сходной цене.
—  Послушай-ка,  парень,  —  сказал  Робин  Гуд,
А сколько  возьмешь ты с меня
За все  целиком:  за мясо с  мешком,
Уздечку,  седло  и  коня?
—  Немного  возьму,  — отвечает  мясник,  —
Чтоб в город товар не везти.
За мясо  с  мешком и  коня  с ремешком
Пять марок ты мне заплати.
—  Бери  свои деньги,  —  сказал  Робин  Гуд,  —
Бери  заодно  с  кошельком
И  пей  за  меня,  чтобы  с  этого дня
Счастливым я стал мясником!
Верхом  прискакал  Робин  Гуд в  Ноттингам,
Проехал у всех на виду,
К шерифу пошел  —  и деньги на стол
За место в торговом  ряду.
С другими купцами он сел торговать,
Хоть с делом  он  не  был  знаком,
Не  знал,  как  продать,  обмануть,  недодать.
Он  был  мясником-новичком.
Но шибко торговля пошла у него.
Что хочешь плати — и бери!
За  пенни свинины он  больше давал,
Чем  все остальные  за три.
Он только  и  знал  —  зазывал,  продавал,
Едва успевал  отпускать.
Он  больше  говядины продал  за час,
Чем  все остальные за пять.
— Дворянский  сынок,  —  мясники  говорят,  —
В убыток себе продает.
Он,  видно,  отца  разорит до  конца,
Бездельник,  повеса и  мот!
Подходят знакомиться  с  ним  мясники.
—  Послушай,  собрат и  сосед,
На рынке одном мы товар продаем.
Должны разделить и обед.
—  Мы  все  мясники,  —  отвечал  Робин  Гуд,  —
Одна небольшая семья.
Сочту я за честь попить и поесть
И  чокнуться  с  вами,  друзья!
Толпою к шерифу пришли  они  в дом,
Садятся обедать за стол.
— А младший наш брат,  — мясники  говорят,  —
Молитву за  нас  бы  прочел.
—  Помилуй  нас,  Боже,  —  сказал  Робин  Гуд,  —
Дай хлеб нам  насущный  вкусить
И выпить винца,  чтоб согрелись сердца!
Мне  не о чем больше просить.
—  А ну-ка,  хозяйка,  — сказал  Робин  Гуд,  —
Друзей угостить я хочу.
Давай нам  вина,  и по счету сполна
За всех я один заплачу.
—  Вы  пейте  и  ешьте,  —  сказал  Робин  Гуд,  —
Пируйте весь день напролет.
Не  все ли  равно,  что стоит вино!
Беру на себя я расчет.
— Дворянский  сынок!  —  говорят мясники,  —
Он  продал  именье  отца
И весь свой доход за будущий год
Решил промотать до конца.
— Давно ль,  — говорит  Робин  Гуду шериф,  —
Ты  в наши  приехал  места?
Как жив и здоров и много ль голов
Рогатого держишь скота?
—  Рогатого много держу я скота —
Две сотни  голов или  три,  —
А впрочем,  наведайся в  наши  места
И  сам  на него посмотри.
Пасется  мой скот по лесам,  по лугам,
Телята  сейчас у коров.
И,  если  захочешь,  тебе  я  продам
Задешево сотню  голов!
Садится  шериф  на гнедого  коня,
Три  сотни червонцев  берет
И  едет верхом  за лихим  мясником
В леса покупать его скот.
В Шервудскую чащу въезжают они —
Охотников славных приют.
—  Спаси  меня,  Боже,  —  воскликнул  шериф,  —
Коль встретится нам  Робин  Гуд!
По узкой тропе  они  едут вдвоем.
И  вдруг увидал  Робин  Гуд:
Лесные  олени  меж темных ветвей
От них врассыпную бегут.
— Вот здесь и живет рогатый мой  скот!
Тут несколько сотен  голов.
Коль можешь купить,  — тебе уступить
Я сотню-другую готов!
Протяжно  в рожок затрубил  Робин  Гуд,
И разом явились на зов
С двух разных сторон и Маленький Джон,
И семеро лучших стрелков.
—  Что  скажешь? — спросил его  Маленький Джон. —
Каков твой  приказ,  Робин  Гуд?
—  Пожаловал  к нам  Ноттингамский  шериф.
Пускай ему ужин дадут!
— Что ж,  милости  просим,  почтенный  шериф,
Тебя поджидаем давно.
Отличным жаркйм мы тебя угостим.
А ты  нам  плати  за вино!
Дрожащий  шериф  протянул  кошелек,
Не молвив ни  слова в ответ.
И так же без слов отсчитал  Робин  Гуд
Три сотенки звонких монет.
Потом  он  шерифа повел  за собой,
Опять  посадил на коня
И  крикнул  вослед:  —  Поклон  и  привет
Жене  передай  от меня!

3

РОБИН ГУД И ШЕРИФ
Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый  радостный  в году
Веселый  месяц май.
Вот едет,  едет  Робин  Гуд
По травам,  по лугам
И  видит старую вдову
При  въезде  в  Ноттингам.
—  Что  слышно,  хозяйка,  у  вас  в  городке?  —
Старуху  спросил  Робин  Гуд.
—  Я  слышала,  трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.
—  Скажи  мне,  за что осудил  их шериф?
За что,  за  какую  вину:
Сожгли  они  церковь,  убили  попа,
У мужа отбили  жену?
—  Нет,  сударь,  они  не  виновны  ни  в  чем,
—  За что же  карает их суд?
— За то,  что  они  королевскую лань
Убили  с  тобой,  Робин  Гуд.
— Я  помню тебя и твоих сыновей.
Давно я  пред ними  в долгу.
Клянусь  головою,  —  сказал  Робин  Гуд,  —
Тебе я в беде помогу!
Вот едет,  едет Робин  Гуд
Дорогой  в  Ноттингам
И  видит:  старый  пилигрим
Плетется по холмам.
—  Что слышно  на  свете,  седой  пилигрим?  —
Спросил  старика  Робин  Гуд.
—  Трех братьев у нас  в  Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.
—  Надень-ка  одежду  мою,  пилигрим.
Отдай-ка свое  мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром  —

Еще от автора Уильям Блейк
Стихи в разных переводах

Четыре стихотворения Уильяма Блейка в переводах русских авторов.


Стихотворения

Роберта Бёрнса (25.01.1759 - 21.07.1796) по праву называют великим поэтом Шотландии. На родине день его рождения отмечается как национальный праздник, его стихи и песни вошли в дом каждой шотландской семьи.Поэзия Бёрнса сразу же располагает к себе ясностью, простотой, мелодичностью; он – певец, и все, что выходит из-под его пера, сродни песне, будь то поэтическая песнь о любви, историческая баллада, гимн природе или ячменному зерну. В его стихотворениях перед читателем возникает жизнь простых людей, которые грустят, радуются, страдают и любят.


Джон Ячменное Зерно

«Джон Ячменное Зерно» – сборник шотландского поэта, фольклориста, автора многочисленных стихотворений и поэм Р. Бернса (1759 – 1796). ***В нем собраны стихотворные произведения автора, среди которых «Песнь бедняка», «Прежде всего» и известная баллада «Джон Ячменное Зерно», в основе которой лежат народные поверья о веселых духах. Эта бунтарская жизнерадостность шотландского фольклора в первом русском переводе сменилась на русскую былину «Иван Ерофеич Хлебное-зернышко». Шотландский крестьянин превратился в русского мужика, а короли стали «царями».


Бракосочетание Рая и Ада

Многие современники считали его сумасшедшим. При этом, правда, добавляли эпитет – гениальный. Своим поведением, своими взглядами, наконец, своим творчеством Блейк никак не вписывался как в обыкновенную людскую среду, так и в художественно-артистическую. Да он и не стремился к этому, весь поглощенный странными, причудливыми видениями. Еще в детстве ему приходилось видеть ангелов, сидящих на деревьях, и даже самого Бога.


Песни Невинности и Опыта

Открытие Уильяма Блейка, поэта, художника, визионера, опередившего свое время на целое столетие, произошло лишь во второй половине XIX века: поэты-романтики увидели в нем собрата по духу. К началу XX столетия его творчество получило всеобщее признание. Блейк стал культовой фигурой в кругу английских символистов. Его поэзия по праву заняла одно из ведущих мест в богатейшем литературном наследии Англии. Представленные в настоящем издании «Песни Невинности и Опыта», а также «пророческие» поэмы «Книга Тэль», «Бракосочетание Неба и Ада» публикуются на двух языках, что дает возможность в полной мере оценить неповторимое своеобразие поэзии Блейка.


Странствие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».