Anenerbe - [64]

— Вы будете и руководителем и исполнителем в одном лице. Работы предстоит много — больше, чем вы думаете. Зарплата — сколько заработаете. А сколько можно заработать на мервецах? Конечно, от подобного вопроса Володя удержался, но подумал.

— Будет вам оклад, а премиальные — уже ваша забота. Не волнуйтесь, вас мы поддержим, выделим помещение, согласны?

Первое предложение, когда обращаются к вам… не вы доказываете, просите, унижаетесь, а просят вас! Вероятно, именно этим можно объяснить тот факт, что Володя согласился.

Как извилисты пути наши, Творче! Что припас ты для каждого из нас? Сколько спусков и подъемов предстоит преодолеть?

Именно так приветствовал себя Володя, поднимаясь в небольшую комнатушку деревянного здания, мимо которого он иногда проходил.

Пастушному предстояло искать мертвецов — неизвестных мужчин и женщин, о которых вдруг вспомнили потомки. Вспомнили и обратились к обществу — бесформенной массе, что колыхается, словно ладья в бурных волнах истории. Общество поддержало — отрыгнулось газетными статейками о сотнях и тысячах репрессированных, загубленных, расстрелянных и где-то похороненных. Где — неизвестно, страна у нас огромная, может, тут, а может, там — искать надо.

Володя сидел за пустым столом, смотрел в потолок и не представлял, с чего начать. Одно дело выступить на митинге, обличить палачей и убийц, вступиться за их жертвы — тем более что ни тех, ни других видно не было. Они остались в прошлом, поэтому ни согласия, ни осуждения Пастушный не услышал и услышать не мог. Захотелось обратно в теплый и уютный подвал — там хоть кто-то заходил, а тут никого — какие-то списки мертвых душ — покорные и равнодушные.

Вот и телефон, а звонить некому — кому нужны мертвецы? Чужие покойники, которых и покойниками назвать нельзя — они либо сгнили, либо превратились в прах.

Кроме телефона — справочник, немного устаревший, но существует служба, готовая предоставить информацию. Не долго думая, Пастушный поднял трубку и набрал первый попавшийся номер предприятия. Оказалось, что предприятия уже давно нет, оно то ли разорилось, то ли обанкротилось, и вообще тут никого нет, а она — женщина, которая взяла трубку, спешит в больницу и ей ужасно некогда.

Володя не расстроился — пожелал женщине успехов и скорейшего выздоровления. Набрал другой номер и попал на секретаря — вполне здоровую (судя по голосу) даму. Представился, назвав себя не иначе, как генеральным директором и тоже предприятия, после чего вышел на прямой контакт. Говорить Пастушный, как он думал, умел, оказалось — не умеет. Говорить на митинге и по телефону — совершенно разные вещи, поэтому его тут же отфутболили и попросили связаться еще с кем-то. Все последующие звонки в иные предприятия и организации имели одни и те же последствия — с Володей не желали говорить. Поэтому он рассердился и написал статью в газету. Статью опубликовали, хотя денег не дали. Пастушный плюнул, взял газету и отправился на прием в администрацию, где и провел почти три дня. Вернулся с письмом на бланке, гербовой печатью и трехцветным калором — выглядело впечатляюще. Купил другую газету, где обычно было много рекламы, и принялся звонить по указанным телефонам.

Результаты проделанной за неделю работы вносили определенный оптимизм. Володе бесплатно выдали три комплекта пятнистой формы охранника, три пачки бумаги размером А4, старый телефонный аппарат, штандарт с советской символикой и бюст Иосифа Висарионовича, который, впрочем, он по естественным причинам забрать с собой не мог — слишком тяжелый.

Володя вновь сел за стол и вновь написал статью, уже с благодарностью к тем неравнодушным бизнесменам, кто помнит прошлое и не желает повторения геноцида. Затем в театральном буфете он познакомился с редактором одной из программ местного телевидения и заплатил за него, получив при этом приглашение обратиться к прогрессивной общественности с голубых экранов. Обратился. Его заметили, предложили придти на прием. Пришел. Поговорили — дали денег.

Это уже была победа! Небольшая, как говорили прежде, местного значения, но победа. Продолжив поиски, оказалось, что все общественные организации существуют непонятно на какие деньги — одни лучше, другие хуже. Дали совет, после чего Пастушный вновь написал письмо уже на иностранном языке, где изложил задачи организации, которую он возглавляет, устав и прочие необходимые атрибуты. А так как иностранного языка Володя не знал, отправился в институт, который готовил специалистов данного профиля. Здесь ему предложили горячего чая, пирожки с капустой и участие в научной конференции «Молодежь — наше будущее». После конференции, кстати сказать, с участием зарубежных гостей, которым Володя и передал свое письмо с просьбой переправить его в соответствующие учреждения, к нему пришли и… обили вагонкой кабинет. Бесплатно. И врезали новый замок. Вскоре пришло письмо с предложением принять участие в перезахоронение останков воинов, но не наших, а других. Володя выехал за границу и был поражен. За границей ему бывать не приходилось и на кладбище — тем более. Сложные чувства, разобраться в которых он долгое время не мог, хотя и пытался.