Анастас Иванович Микоян: человек и политик - [43]

.

С конца июля представители венгерского партийно-государственного руководства несколько раз встречались с И. Надем и в ходе бесед пытались убедить его в необходимости выступить публично с критикой своих «правых» ошибок, после чего он сможет вернуться в партию без ущерба для ее авторитета. Однако Надь, чувствуя прочную опору в общественном мнении, не выражал никакого желания следовать навязываемой ему логике действий и возвращаться в партию на условиях признания собственной неправоты и публичного покаяния во имя утверждения непогрешимости партии. В письмах партийному руководству он предлагал вынести свою деятельность во главе правительства в 1953–1955 гг. на внутрипартийную дискуссию, призванную определить: содержались ли в его тогдашнем «новом курсе» элементы «правого уклона» или же XX съезд КПСС полностью доказал его правоту. Несомненно, И. Надя не могло не окрылять развитие событий в Польше, где в соответствии с решениями июльского пленума ЦК ПОРП был полностью реабилитирован и восстановлен в партии В. Гомулка, который в конце 1940-х годов был обвинен в «правонационалистическом уклонизме», а в 1951 г. взят под стражу и до конца 1954 г. фактически находился в заключении. Как и лидеры ВПТ, советское посольство видело в упорстве бывшего венгерского премьера покушение на «святая святых» большевистской этики — единство партии, о чем с тревогой информировало Москву[313]. Уступка И. Надю считалась невозможной, так как могла бы повлечь за собой серьезное усиление «правых настроений» и фракционных тенденций в партии. С другой стороны, трудно было и отмахнуться от «проблемы И. Надя», пустив ее решение на самотек: слишком велико было давление низовых парторганизаций, особенно интеллигентских. В конце концов длительное противостояние партийному руководству завершилось победой бывшего премьера. В середине октября он был восстановлен в партии в атмосфере небывалого общественного подъема, охватившего страну — его проявлением стало торжественное перезахоронение Ласло Райка 6 октября, выведшее на улицы десятки тысяч людей. Сообщение о восстановлении И. Надя в партии было опубликовано в канун поездки лидера ВПТ Э. Герё в Белград в целях примирения с югославским руководством: вопрос о Наде неизменно был бы затронут в беседах лидеров двух стран, ибо преследования лидера венгерской внутрипартийной оппозиции, настаивавшего на проведении Венгрией более самостоятельной внешней политики, очень не нравились Тито и его окружению.

Что же касается пленума ЦП ВПТ 18–21 июля, то он прошел в соответствии с заранее продуманным сценарием. Э. Герё и его соратники по политбюро в сложной внутриполитической обстановке склонились к тому, чтобы пожертвовать своим вождем Ракоши ради спасения системы и сохранения своего ведущего положения в ней. Решение пленума о смещении Ракоши было подготовлено изнутри партии, людьми из ближайшего окружения первого секретаря. На пленуме был достигнут непрочный компромисс между охранительно-сталинистскими силами во главе с Герё и умеренными реформаторами, сумевшими добиться восстановления Кадара в политбюро, ряда других кадровых изменений, а также внесения корректировок в экономическую программу. О половинчатости решений пленума свидетельствовало и итоговое выступление Герё, который много говорил о значении идей XX съезда для Венгрии и всего социалистического лагеря, но при этом не преминул упомянуть о том, что продолжающийся процесс демократизации в стране «враг» небезуспешно пытается использовать в собственных интересах, частично подчинив своему влиянию некоторых «честных, но ошибающихся» людей. Сооветственно была подтверждена справедливость партийного решения от 30 июня, осудившего деятельность Кружка Петефи.

Москва в лице А. И. Микояна в сложившихся условиях сочла целесообразным отказаться от первоначальной ставки на Ракоши и поддержала Герё. Адекватно оценив обстановку, многоопытный советский эмиссар понял, что в интересах сохранения советского влияния в Венгрии надо пойти на уступку тем, кто добивается удаления Ракоши, не только полностью скомпрометированного репрессиями, но — что было важнее для Москвы — не способного вывести страну из перманентного кризиса. Хотя пребывание Микояна в Венгрии не афишировалось в прессе, общественное мнение справедливо связало его приезд в страну с падением Ракоши, и это записывалось в актив Советскому Союзу. Из июньских — июльских донесений из Будапешта сначала М. А. Суслова, а потом и А. И. Микояна отчетливо видно, как посещавшие Венгрию руководящие деятели КПСС оказывали воздействие (иногда и благотворное[314]) на формирование политической линии ВПТ и принятие сугубо внутрипартийных решений. Подобная форма вмешательства во внутренние дела суверенного государства тогда еще не вызывала протеста в высших органах ВПТ, воспринимаясь как нечто естественное в установившейся с конца 1940-х годов системе межгосударственных и межпартийных отношений внутри советского лагеря. Но в атмосфере, сложившейся весной 1956 г. (во многом под влиянием XX съезда КПСС), все более слышным в странах Восточной Европы становился голос тех, кто справедливо считал унизительной сложившуюся практику. Пройдет всего 3 месяца, и прибывшая в Варшаву в октябре 1956 г. без приглашения делегация КПСС во главе с самим Н. С. Хрущевым, оказав массированное давление на ЦК ПОРП, так и не сумеет достичь своих целей. Тенденция к завоеванию странами «народной демократии» большего политического суверенитета, как и активизировавшаяся весной-летом 1956 г. в Венгрии и Польше борьба за придание коммунистическому правлению более гуманного облика явились главными симптомами все угулублявшегося кризиса социализма в Восточной Европе.