Амирспасалар. Книга II - [14]
Мхитар Гош не замедлил с ответом:
«Несомненно, Закарэ, те несчастные люди — анийские каменщики, которых некогда злодейски убили по чьему-то приказу. Но почему их убили, в чем провинились бедняги? Я думаю, преступление содеяно по царскому повелению. Государи нередко так поступают, когда хотят сохранить тайну, а бывало, что и своеручно приканчивали рабочих, которые замуровывали их сокровища. Известно, что у царей Багратуни были неоценимый золотой трон и дивная корона, подобных которым не имели никакие другие цари. Когда пал их дом, по наследственному праву сокровища сии перешли к родичам их — грузинским царям. Куда делись остальные коронные ценности, летописцы как будто не упоминают… Впрочем, Закарэ, советую внимательно почитать историографов Матевоса Урхаеци и Аристакеса Ластиверци (этих рукописей нет у меня в библиотеке). Быть может, что-нибудь найдешь там, и откроется тебе тайна дворца Багратуни…»[11]
Захария заинтересовало сообщение вардапета. Достав у архиепископа Барсега старинные летописи, он погрузился в чтение.
Багратиды отличались деловитостью, умело продвигались к царскому престолу и, воцарившись, способствовали караванной торговле через Армению, часто сами занимались денежными операциями. За почти двухвековое царствование у них скопились огромные богатства. Но, кроме золотого трона и короны, никаких сообщений о судьбе царских сокровищ у анналистов не оказалось. Внимание Захария привлекло упоминание летописи, что последний Багратуни — Гагик II жил в изгнании на доходы с двух небольших городов, выделенных ему Византией. А в одной рукописи он нашел подтверждение о глубоких колодцах в Вышгороде, где хранились царские сокровища. Возможно, что Шеддадиды во время своего хозяйничания в анийском Вышгороде и шарили в его подземельях, но никаких следов раскопок Ростом не обнаружил. Тогда Захарий решил сам спуститься в дворцовое подземелье.
В подвалах всегда темно и днем и ночью. Поэтому договорились тайные розыски осуществлять в ночную пору. Переодевшись в грубую одежду и захватив заступы, ломы, веревки и светильники, Захарий и Ростом, когда все во дворце заснули, отослали стражу из крестообразного зала и спустились в потайной коридор, чтобы оттуда проникнуть в подземелье, где Ростом обнаружил скелеты. Высеченный в черной скале подвал с низким сводом был перегорожен поперек каменной стеной старинной кладки из крупных туфовых камней. В углу помещения чернела большая разрытая яма. Рядом высилась груда сухой глины и камней. Здесь Ростом и обнаружил скелеты убитых каменщиков.
Захарий подошел к стене. Постучав ломом, он сказал:
— Придется ломать стену, Ростом. Вероятно, ее и сложили убитые каменщики. Начинай работать!
Ростом установил светильник на куче глины и стал ломом выворачивать камень. Через некоторое время его сменил Захарий. Старинная добротная кладка поддавалась плохо, выручила мягкость туфа. Скоро один камень был выломан и лежал на полу, за ним последовал второй, третий, четвертый… Взяв светильник, более тонкий сложением Ростом полез в образовавшееся отверстие в стене и очутился в смежном подземелье. Его голова показалась из бреши:
— Тут подземелье, но оно пусто!
Брешь расширили до размеров, достаточных для громадного туловища Захария. Светильники слабо освещали подземелье.
— Свету мало, Ростом. Зажигай факел! — распорядился Захарий.
Ростом запалил смоляной факел. Красноватый свет заплясал на стенах и низком своде, также выдолбленных в черной туфовой скале. Никакого нового хода не обнаружилось. Небольшое помещение было совершенно пустым.
Захарий посмотрел на каменный пол и удивился:
— Смотри, Ростом, как чисто выстлан пол каменными плитами! Как в покоях… Зачем было мостить скалу каменными плитами, да еще в подвале?
— Лишняя работа, государь Закарэ! — подтвердил Ростом. — Если только… — он схватил лом.
— Надо поднимать все плиты! — решил Захарий. — Сколько их?
Ростом насчитал всего шестьдесят четыре плиты, по восемь в ряд, размером в квадратный локоть каждая.
— Работы на неделю, — мрачно заметил Ростом.
— Посмотрим. Пока что начнем выламывать четыре средних плиты, — ответил Захарий.
Орудуя с двух сторон ломами, как рычагами, они довольно быстро подняли первую плиту. Ростом нагнулся и крикнул:
— Красный камень!
Под плитой оказался тот же черный туф, но угол занимал кусок красного туфового камня, вделанный в черное скальное основание.
— Здесь тоже, наверное, подземелье! — предположил Ростом.
Захарий молча кивнул и, схватив снова лом, стал поднимать следующую плиту. Когда все четыре серединные плиты были взломаны, перед взорами Захария и Ростома предстала квадратная плита из красного туфа, вделанная без раствора в черную скалу. Вставив железный клин в узкий паз, Ростом стал сильными ударами молотка окапывать камень с двух сторон. Когда пазы расширились, они снова вставили ломы и стали раскачивать плиту. Еще несколько усилий — и красный камень отвалился в сторону, открыв зияющее отверстие. Из колодца потянуло могильным холодом. Свет не проникал до глубокого дна. Ростом привязал веревку к факелу и стал осторожно опускать его в отверстие. На глубине десяти локтей пламя факела осветило ряд небольших кувшинов, в которых анийцы обычно хранили сыр, рыбу и вино.
Роман Григория Христофоровича Вермишева «Амирспасалар» («Главнокомандующий») рассказывает о крупных военно-политических событиях на Кавказе в XII–XIII столетиях, когда в братском союзе Грузия и Армения сумели отвоевать себе свободу и независимость. Роман о героической борьбе народов за свободу и независимость, о мужестве, о доблести, о любви к своей отчизне.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.
Современная историческая проза. Роман о людях, пытающихся жить и любить на фоне того хаоса, который называется революцией. От автора: Это не экшен с морем крови, это сермяжные будни начала гражданской войны. Здесь нет «хороших» белых и «плохих» красных, здесь все хорошие и все плохие. На войне — а тем более на гражданской войне — ангелов не бывает, и кровь льют одинаково с обеих сторон, и одинаково казнят, не считаясь ни с какими правилами.