Амирспасалар. Книга II

Укрытая вековыми буковыми деревьями обитель мирно спала в цветущей горной лощине. Лунный свет ярко освещал остроконечный купол церкви, большой крест блестел, как серебряный. Поздно ночью в ворота громко постучали. Монастырские псы подняли яростный вой. Стук настойчиво повторился. Охая и почесываясь, старый привратник заковылял к воротам. Приоткрыв решетчатую дверку, монах настороженно разглядывал темные фигуры всадников в густой чаще.

— Боже, боже! Кто вы, что в столь поздний час беспокоите сон господних служителей? — хрипло окликнул он.

— Открой, отец Мартирос. Это я, — ответил спокойный голос из темноты.

— Великий ишхан?!

Загремели ключи. Низко кланяясь, привратник поспешно распахнул тяжелые ворота. Скоро в келье настоятеля гость с аппетитом ел свежую севанскую форель с ореховой подливой. Сидевший напротив Мхитар Гош[1] ласково смотрел на воспитанника — прославленного по всему Востоку полководца.

Покончив с рыбой и запив вином из походной фляги, Захарий начал беседу:

— За твоим благословением прибыл, отче! Намереваюсь изгнать эмирскую нечисть из Айрарата…

Голос Захария звучал спокойно и уверенно. Но чуткий слух Гоша сразу уловил скрытое волнение в его словах. Великая радость и одновременно тревога охватили старого монаха. Наконец-то наступил час долгожданный освобождения! Но справится ли с эмирами Закарэ?..

— Да пребудет господнее благословение над святым делом!

Настоятель повернулся к большому распятию из черного дерева и прошептал краткую молитву. Насупив брови, он пристально вгляделся в Захария:

— Возрадуется сегодня твой отец! Всю жизнь мечтал великий Саргис об этом счастливом дне… Но хорошо ли ты рассчитал свои силы, Закарэ?

— Да, отче, — твердо ответил Захарий. Опираясь на стол обеими руками, он стал излагать план действий: — Ани и Двин снова находятся в руках Шеддадидов, ты это знаешь. А в Сюнике с большим войском стоит наиб Абу-Бекра Юсуф. Остальные твердыни в Шираке, Айрарате и Гелакуни также заняты мелкими эмирами, эта хищная свора всегда опиралась на тавризских атабеков. Но… — Захарий усмехнулся. — После Шамхора Абу-Бекр шелковым стал! Недавно имел наглость прислать посольство, мир и дружбу предлагал, царевну Русудан сватал. Конечно, Тамар в руке младшей сестры отказала, ответила, что деяния самого атабека покажут возможность дружбы! Поэтому помощи из Тавриза Шеддадидам и другим эмирам ждать не приходится, дни сельджуков в Армении сочтены… Как спелый плод, упадет в наши руки освобожденная родная земля! Наиба Юсуфа попросим честь честью убраться из Сюника, а заупрямится — с боем выгоним. Слава богу, сил у меня теперь предостаточно, отче Мхитар!

— Дай Господь! Завтра всей честной братией отслужим молебствие о ниспослании победы над неверными. Освободим наконец армянский народ от чужеземного гнета, полтора века он длится! — перекрестился Гош.

Помолчав, Захарий снова заговорил:

— Договорились мы и постановили на совете, что я, как правитель Армении, буду пользоваться полной независимостью. Все налоги будут поступать в мою казну, и суд в городах армянских вершить будем по твоему «Судебнику», отче. Но одновременно с этим я остаюсь амирспасаларом армян и грузин. Понятно тебе сие, отче Мхитар?

После долгого размышления Гош ответил:

— Я считаю, прав ты в мыслях и намерениях. Иди освобождать Армению! Будем надеяться, что надолго приобретет она мир и благоденствие. И надежное основание тому должен ты заложить, сын мой.

— Лазутчики сообщают, голодает народ в Айрарате… Придется мне года на два все налоги и подати с населения сложить… Иначе совсем захудают черные люди и никаких доходов получать мы, их господа, не будем — ни с земель, ни с городов. Я ведь помню твои поучения, отче, как страной надо править… — озабоченно говорил Захарий.

В окно уже брезжил предутренний свет, когда утомленный гость поднялся со скамьи и, попрощавшись, отправился на покой. Но до самой заутрени так и не сомкнул глаз настоятель, обдумывая ночную беседу с Захарием. Дивился его зрелости суждений и твердому разуму, думал с умилением: «Сила Закарэ в ясной голове, здравом смысле и прирожденных военных способностях. И сколь велика любовь к отчизне! Но блистательность и отвагу воина надлежит укреплять мудростью правителя…» И снова вставала тревога у старого монаха за своего питомца, который приступал к великому делу освобождения родины…

Начиная освободительный поход, Захарий провел глубокую боевую разведку в долине Аракса. Затем, внезапно наводнив Ширак и Айраратскую равнину многочисленной конницей и подтянув осадные машины, он молниеносным приступом овладел Амбердом и начал осаду других крепостей и укрепленных городов. Несмотря на яростное сопротивление сельджукских гарнизонов, один за другим города и крепости переходили в руки освободителей.

Бурлил Ани. На перекрестках улиц, в крытых темных рядах, на паперти собора после богослужения собирались жители, жарко обсуждали события:

— Амберд взят приступом! Освобождены все пленные!

— И Бджни пал! Сегодня оттуда прискакали спасшиеся сельджуки!

— Амирспасалар уже подошел к Еревану!..