Амирспасалар. Книга II - [13]

— Бахтагеки построят четыре башни, шаханшах! — воскликнул с места старый купец.

Мецатуны зашумели:

— Мы тоже не отстанем, государь!

— Вели писцу Исраелу записывать, кто сколько жертвует!

— Посмотрим, парон Оненц, кто как выполнит свои обещания!

Захарий был доволен — строительство городских укреплений обеспечено… Он поднялся:

— Вы поняли меня и, как добрые анийцы, щедро откликнулись на призыв! Зодчий Джундик покажет вам чертежи новых укреплений — пусть каждый выберет себе участок по вкусу и внесет деньги в казну. С богом, приступайте к благому делу!

— Четыре вазира составляют правительство царства Картлийского: военный, внутренних дел, царского двора и казначейства. Кроме того, в правительство входит также председатель коронного совета — чкондидскнй архиепископ, им сейчас является старый друг нашего дома, преосвященный Антоний Глониставидзе, — пояснял Захарий внимательно слушавшему писцу Исраелу.

— Дозволь спросить, государь, кто ныне вазиры эти? — осторожно справился тот.

Захарий усмехнулся:

— Их меньше, чем должностей! С недавних времен я — амирспасалар армян и грузин, то есть военный вазир, а также мандатурт-ухуцес, что значит — вазир внутренних дел. Брат же мой, князь Иванэ, — вазир царского двора. Место же царского казначея пока свободно.

На умном худом лице писца Исраела читалось волнение. Он рискнул задать более сложный вопрос:

— А у нас как будет с правительством в Айастане, государь?

Захарий внимательно посмотрел на писца. Его отец, мелкий землевладелец в Агараке, долго служил княжеским казначеем. Сирота Исраел с малых лет находился при отце и, проявив недюжинные способности, учился под руководством самого Мхитара Гоша. Потом он стал домашним писцом, а по смерти отца — казначеем, прибыл в Ани в свите Захария.

— Непрост твой вопрос, Исраел! Недавно в другой форме его задал и отец Мхитар… Не будет у нас пока отдельного правительства в Ани, не будет и совета, да и вазиратов заводить я не стану. Но все налоги и пошлины пойдут в мою казну. И суд будет в моих владениях собственный, — ответил задумчиво правитель, потом неожиданно добавил: — А главным казначеем и дворцовым писцом будешь ты, Исраел! Дело знаешь, к наукам приобщен, человек испытанный… Считай себя вазиром нашего казначейства!

Пораженный решением правителя, Исраел забормотал о своем малознатном происхождении. Захарий прервал его возражения:

— Ничего, Исраел, отец царицы Тамар — мудрый Георгий всегда предпочитал иметь незнатных сановников! Придется тебе заняться и нашими лазутчиками, что за рубежами находятся. Приступай к делу без промедления…

Глава IV. КУВШИНЫ ЦАРЯ ГАГИКА

Вананэ осталась гостить у царицы Тамар на всю зиму и по вечерам, освободившись от дел, Захарий скучал, сидя один у камина. Его одиночество разделял верный Ростом, назначенный дворцовым комендантом. Забот у сотника оказалось немного, свободного времени было в избытке, и однажды в поздние сумерки между Захарием и сотником состоялся такой разговор:

— Вижу, совсем обленился ты, Ростом! Никакой работы себе не придумаешь. Даже толстеть начал…

— Правда твоя, государь Закарэ. Только даром жалование получаю. А дел нет мне в этом жилище для сов! — в тон ответил Ростом.

— Возьми тогда на себя труд осмотреть подземелья дворца. Ведь где-нибудь здесь захоронен мой дядя — князь, Садун Арцруни, которого отравили некогда в дворцовой темнице. Я обещал покойной матери разыскать его прах и предать земле по христианскому обычаю. Вспомни время, когда мы с тобой мальчишками по медным рудникам лазали… Здесь немалые подвалы, так что запасись терпением… Свечей побольше захвати да тщательно проверь все лазы и подземелья! — предложил Захарий.

— Слушаю, государь Закарэ, — отозвался сотник.

Обследование Ростом начал с изучения плана дворца, от главного входа в западном конце коридора, делившего дворец на две половины. Вход обрамляли базальтовые колонны, на которые сразу же обратил внимание сотник. Из коридора два хода вели в нижний этаж северной половины. Один из них сворачивал в крестообразный зал, куда выходили двери бани, караульного помещения и была видна дверь с железной решеткой. Она-то и вела в дворцовую темницу.

«Там и умер князь Садун!» — подумал Ростом.

Вернувшись обратно к главному входу, он стал внимательно изучать наружные колонны и вскоре обнаружил, что вход в главный коридор был двойным: один — явный, через ворота, и другой — потайной, под ним. В туфовой скале под полом коридора был выдолблен узкий ход, сами же колонны проходили сквозь деревянный пол в этот тайник. Идя по тайному коридору, сотник попал в подземелье и здесь сделал необычайное открытие, о чем тотчас сообщил правителю.

— Ищи здесь, Ростом, колодцы-кладовые, о которых есть предание, что в них Багратуни берегли свои сокровища и упрятывали навечно ворогов… если их удавалось заманить в гости! — наставлял Захарий.

Запасшись светильником, Ростом с раннего утра спустился в подземелье. Об открытии Захарий тотчас сообщил настоятелю Нор-Гетика:

«…Странную находку вчера сделал Ростом в подземельях царского дворца. По завету матушки, я поручил ему разыскать захоронение ее брата — князя Садуна, сорок лет назад отравленного в дворцовой темнице. Во время поисков Ростом обнаружил в яме под большой кучей глины и камней четыре мужских скелета. Около скелетов лежал разный инструмент каменщиков; черепа у бедняг были расколоты сильными ударами. Ясно было, их убили… Я велел похоронить останки бедных людей на анийском кладбище. Священник сначала заупрямился: «Нужно-де разрешение владыки Барсега, откуда я знаю, кто эти люди? Быть может, агаряне нечестивые?» Ростом тогда показал медные кресты, найденные им около скелетов, а я велел сказать строптивцу, что придется ему убраться из Ани, если он не выполнит моего повеления. Скелеты с честью после отпевания похоронили на кладбище. Так вот, отче Мхитар, прошу тебя прислать ответ с моим гонцом, что ты думаешь о всем этом деле? Письмо запечатай».