Америго - [56]
– Мистер Шадли! И вы пожаловали? Но как же ваши посетители обходятся без искусной руки?
– Все мои посетители здесь, – усмехнулся мистер Шадли. – А мне в такие дни становится дурно, если я остаюсь в парикмахерской.
– Неужели вы чем-нибудь больны? – шутливо закатила глаза Фелиция.
Мистер Шадли добродушно хохотнул.
– Ни в коем случае! Всего лишь легкое расстройство сознания, оно нам всем известно. Почему бы не развеять сомнения в чудесном заведении на чудесной палубе? Пристойный отдых, как-никак! А это, думается, ваш маленький Саймон? Благого вам воскресенья, Саймон!
Но мальчик, разинув рот, глядел куда-то на круглую стену и ничего не слышал. Мать сердито кашлянула, но он не отозвался, и тогда она повернулась к парикмахеру с виноватым выражением лица.
– Он желает вам того же, мистер Шадли, не сомневайтесь, я…
– Только не ругайте его, – заулыбался коротенький мужчина. – Наверняка он здесь впервые? Проявление любопытства в Кораблеатре, знаете ли, допустимо. А где же господин Спарклз? Неужели трудится над законами?
– Все так, – кивнула миссис Спарклз.
– Он еще принадлежит к третьему рангу?
– Да, таково, очевидно, предписание творцов…
– Не переводите все на творцов, – снова улыбнулся мистер Шадли. – Подобная приверженность труду – качество, которое воспитываем мы сами. Кажется, чем выше ранг властителей, тем менее напряженна их служба, а Главы палуб так и вовсе – от Собрания до Собрания страдают от скуки. Как мы с вами в бесплодный день.
Миссис Спарклз опять кивнула. Мистер Шадли поправил свои волосы и добавил:
– Впрочем, как знать – если Создатели диктуют им свою волю напрямую, как достойнейшим из Господ, что ж… тогда, вероятно, ответственность делает их службу весьма нелегкой…
Высказав еще несколько соображений на этот счет, парикмахер поблагодарил Фелицию за приятную беседу и удалился. Миссис Спарклз стало скучно. До выхода комедианта оставалось еще пять или шесть минут, и она снова принялась искать кого-то взглядом.
– Погляди, сынок! Это не дочка мистера Брэдли? – Она потеребила сыновье плечо. – Погляди! Я ее узнала. Вон она, с мамой! Интересно, почему самого Бернарда нет? Смотри-ка, она нам машет! А как близко они к сцене! Саймон, сынок?
Саймон, который пил свой апельсиновый сок, неразборчиво булькнул что-то и отвернулся. Тем временем голоса начали затихать: у авансцены загорелась рампа, и ее свет проявил яркую надпись на втором оранжевом занавесе: «ПРЕДСТАВЛЕНИЕ» – крупными желтыми буквами.
Когда зал окончательно успокоился, на авансцену выскочил человек с афиши, в ярко-оранжевом клетчатом фраке, с шафранными кружевами на висках и смешливо сощуренными глазами. На лице его была та самая, абсурдная и даже немного пугающая улыбка; непонятно было, отчего он так улыбается – от удовольствия или от зубной боли. Щеки у него от этой улыбки походили на пухлые розовые томаты. Брови казались ненастоящими – выгибались столь несуразными углами, будто он вывел их так себе сам, темной гуашью.
– Публика, публика, Господа и собственники! – заверещал он шепелявым голосом. – Позвольте вас учтиво поприветствовать! Не обидьтесь те, кого я не назвал по имени, сегодня я в необычайно ветреном настроении! С другой стороны, у каждого из вас в кармане такая куча кораблеонов, что обижаться вам вовсе ни к чему… а если ее там нет, тогда одним только Создателям известно, что вы тут делаете!
Фелиция Спарклз умиленно захихикала – как и другие гости Кораблеатра.
– Моя фамилия – Ховард! – продолжал громко шепелявить человек. – Юджин Ховард! Моя мамочка Юнис Ховард спорила с папочкой Юсифом Ховардом – она говорила, что имя Юстас Ховард подойдет ее мальчику скорее, на что папочка Юсиф Ховард отвечал: «Юстас Ховард? Что это за Юстас Ховард? Звучит как название для какой-нибудь дешевой сувенирной лавки!» – Тут он скорчил самодовольное лицо и еще более нелепо выгнул брови. – «Заходите, Господа и собственники, в «Побрякушки Юстаса Ховарда»! Юстас Ховард избавит ваши карманы от любой тяжести и захламит ваши комнаты до самых потолков!» Нет, папочка был прав – какой такой собственник выйдет из пассажира, рожденного ради высокого искусства комедии! Высокий комедиант Юджин Ховард – сегодня с вами! Да, да, Феррелл, мы тут все высоко в облаках. Но ведь не будешь ты спорить с тем, что Юджин Ховард, в отличие от почтенной публики, стоит на помосте высотой в целый метр?
Смеялся и хлопал уже весь зал.
– Между прочим, друг Феррелл, – сказал комедиант, вновь обращаясь к кому-то из первых рядов, – на днях со мной произошел вот какой случай. Я был по необходимости в Ратуше, – а все вы, друзья, хорошо знаете, как важны для нас всякие серьезные бумаги, – так вот, я зашел по одной надобности в Отдел Благополучия, в большой зал, едва ли не больше нашего, и обратился в окошко писца… Бедняга, он, должно быть, увидел меня впервые. Он отвлекся от своей писанины и спросил меня: «Вы из Отдела Благ или Отдела Законописания?» Вот нелепость! Понятия не имею, да простят меня Создатели!
Зрители хохотали до полного изнеможения, захлебывались своими напитками, даже, слышалось, клокотали; но клокот мало-помалу сошел на нет, все вокруг начали шумно вбирать воздух, выдавая при этом мелкие, прерывистые комментарии. Ховард радостно оскалился.
У героини романа красивое имя — Солмарина (сокращенно — Сол), что означает «морская соль». Ей всего лишь тринадцать лет, но она единственная заботится о младшей сестренке, потому что их мать-алкоголичка не в состоянии этого делать. Сол убила своего отчима. Сознательно и жестоко. А потом они с сестрой сбежали, чтобы начать новую жизнь… в лесу. Роман шотландского писателя посвящен актуальной теме — семейному насилию над детьми. Иногда, когда жизнь ребенка становится похожей на кромешный ад, его сердце может превратиться в кусок льда.
Книга Р.А. Курбангалеевой и Н.А. Хрусталевой «Истории из жизни петербургских гидов / Правдивые и не очень» посвящена проблемам международного туризма. Авторы, имеющие большой опыт работы с немецкоязычными туристами, рассказывают различные, в том числе забавные истории из своей жизни, связанные с их деятельностью. Речь идет о знаниях и навыках, необходимых гидам-переводчикам, об особенностях проведения экскурсий в Санкт-Петербурге, о ментальности немцев, австрийцев и швейцарцев. Рассматриваются перспективы и возможные трудности международного туризма.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Что скрывается за той маской, что носит каждый из нас? «Воображаемые жизни Джеймса Понеке» – роман новозеландской писательницы Тины Макерети, глубокий, красочный и захватывающий. Джеймс Понеке – юный сирота-маори. Всю свою жизнь он мечтал путешествовать, и, когда английский художник, по долгу службы оказавшийся в Новой Зеландии, приглашает его в Лондон, Джеймс спешит принять предложение. Теперь он – часть шоу, живой экспонат. Проводит свои дни, наряженный в национальную одежду, и каждый за плату может поглазеть на него.