Алладин в стране теней - [33]

– Ах ты, мелкий воришка, я тебе покажу, я спущу твою наглую шкуру... Обессилевшая обезьянка остановилась и человеческим голосом проговорила:

– Не трогайте меня, ведь я даже не ходила в дом бедной женщины...

Селянин остановился и, побелев от страха, повернул назад.

– Оборотень! Там оборотень! – в ужасе кричал он. – Обезьяна говорит человеческим голосом!

Она спряталась в густой листве и, немного отдышавшись, лихорадочно думала о том, куда бы ей скрыться от своих коварных собратьев. Обезьянка дождалась, пока вокруг все стихло, и осторожно спустилась вниз. Но тут большая лохматая тень метнулась к ней. Сердце Абу бешено заколотилось, а потом она почувствовала, что проваливается в какую-то пустоту. Когда бедняжка очнулась, то обнаружила, что даже не может пошевелиться. Кругом были колючки тесной клетки, которую охраняли верзилы-стражники. Увидев, что пленница открыла глаза, угрюмые красноносики, перебивая друг друга, злобно заверещали:

– Теперь, королева, ты будешь сидеть здесь. Из-за тебя мы чуть не погибли... И вернулись ни с чем.

Весь день она просидела в клетке, которая располагалась в заброшенной части леса. Дерево, на котором висела ее колючая тюрьма, было почти без листвы. Солнце немилосердно палило...

А ближе к вечеру появился король Гамад, чтобы выяснить, согласна ли пленница свое умение говорить с людьми использовать во благо обезьяньего племени. Абу гневно ответила ему, что никогда не станет грабить людей и, вообще, даже пальцем не пошевелит, чтобы угодить такому глупому, злобному и коварному вруну, который не достоин быть королем... Гамад и его свита удалились, пригрозив напоследок, что никогда не выпустят ее из клетки и оставят без еды и питья. А стражники, захохотав, добавили, что на таком режиме иностранка долго не протянет.

И, наверное, Абу и в самом деле умерла бы от жажды и голода, если бы не наша знакомая парочка. Гиб и Лара тайно наведывались к бедняжке, приносили ей сочные плоды и другую снедь... Но выпустить пленницу они не могли, потому что стражники были все время начеку и лишь по нужде отходили от клетки...

Абу уже несколько дней находилась в таком плачевном – в прямом и переносном смысле – положении. Слезы ее лились рекой. Она молила человеческого Бога Аллаха послать ей на помощь любимого хозяина Алладина. Абу повторяла его имя и погружалась в воспоминания о тех счастливых днях, когда они были вместе...

А джинн Хатиб уже доставил своего господина в злополучную Страну Обезьян. Друзья, остановившись недалеко от леса, думали о том, где им разыскать глупышку Абу.

– Надо отправиться в разведку и узнать, где она живет. Но сделать это надо незаметно, чтобы пронырливые обезьяны ничего не узнали, – говорил мудрый коврик. – И, пожалуй, лучше этим займусь я, так как эти места мне знакомы.

Хатиб похлопал бархатистого малыша и, подмигнув ему, пробасил:

– Уверен, дружище, – ты нас не подведешь.

– До скорой встречи, – весело ответил коврик.

– Лети, брат-коврик, а мы будем ждать тебя здесь, – проговорил Алладин. И ковер-самолет, сверкнув всеми своими бархатниками в лучах солнца, затерялся в зелени. Но, к большому своему удивлению, ни в одном из обезьяньих жилищ наш летающий друг не обнаружил Абу. И тогда коврик, на свой страх и риск, направился к шалашу Гиба и Лары, чтобы постараться что-нибудь выведать у них.

Квартирка небезызвестной парочки была абсолютно новой: ни одной потемневшей веточки или прутика. Ведь стражники в ту злополучную ночь, когда Гамад послал их за ковриком, разнесли прежнее сооружение в пух и прах... Хозяева шалаша мирно сидели на мягких лиственных ложах, надежно укрытые от палящих лучей солнца в тени своего прохладного жилища.

– Надо бы навестить пленницу, – тихо проговорил Гиб.

– Бедняжка, знала бы она, что ей предстоит пережить, – никогда не осталась бы здесь, – отозвалась Лара. Она собиралась что-то еще сказать своему супругу, но вдруг так и замерла, открыв рот. Прямо перед ней висел тот самый ковер-самолет. Ошибки быть не могло. Правда, теперь он выглядел гораздо привлекательнее: двигал глазками, улыбался серебристым ротиком, и – уж чего совсем не ожидали хозяева – вдруг заговорил на чисто обезьяньем языке, причем с местным акцентом.

– Вы только не пугайтесь. Я случайно залетел к вам и услышал, о чем вы говорите.

– Ну и чудеса! – заухал Гиб. – Ты умеешь говорить по-нашему?!

Но, не обращая внимания на радостные и удивленные голоса обезьян, волшебный коврик продолжал:

– Так значит Абу – пленница? Она в беде?

Лара, шикнув на супруга, проговорила:

– Так ты прилетел за малышкой-иностранкой? Хорошо, мы покажем тебе, где она. – Лара грустно вздохнула и добавила:

– Вот только ваша Абу в клетке и ее охраняют стражники.

А Гиб, пристально разглядывая нежданного гостя, сказал:

– Но ты такой яркий, говорящий ковер, что я боюсь, наши зоркие соседи тебя заметят и донесут этому коварному Гамаду. Да облезет его шерсть и насмерть закусают блохи...

– Вижу, он и вам насолил, – заметил коврик.

– Да, видишь, пришлось сооружать квартирку заново, – отвечал Гиб. – Но это ерунда. Он оскорбил мою жену, при всем честном народе назвав ее хитрой воришкой и белым чучелом...