Алладин: книга-игра - [24]

Юноша посмотрел вокруг. Они стояли в бескрайней пустыне, лишь на самом горизонте тускло мерцали огни Багдада.

Старик достал две половинки скарабея, сложил их вместе и бросил на землю. Золотой жук тут же ожил, взлетел, немного покружился в воздухе, а затем, разделившись на две половинки, медленно опустился на гребень бархана.

Земля задрожала.

Теперь у Алладина уже не оставалось никаких сомнений в том, что старик – ужасный колдун и затеял что-то недоброе.

Итак, мой дорогой читатель, Алладин может, стоя посреди пустыни, отказаться в последний момент помогать Джафару. Конечно же, злой колдун понимает, он не может силой заставить Алладина войти в пещеру, ведь на то он и Алмаз Неограненный.

Можно сказать «нет», но на какую подлость способен ужасный колдун, что он сделает с Алладином, если тот откажется помогать ему в последний момент?

Возможно, он предложит Алладину и какой-то торг. Это не известно, все выяснится только после того, как прозвучит отказ идти в пещеру.

Если ты считаешь, что Алладину следует сейчас одуматься и наотрез отказаться спускаться в сокровищницу Али-Бабы, читай Главу 5б.

Если же ты решил, что Алладину следует пойти почти на верную гибель, спуститься в сокровищницу, тогда читай Главу 5а.

Глава 5а

Может, твой выбор и правильный, читатель. В конце концов, ты уже отправился в пустыню вместе с Алладином, очутился у огромного бархана, на котором опустились две половинки золотого скарабея. Земля пришла в движение, заходила ходуном под ногами, разверзлась, и на поверхности появилась огромная каменная голова чудовища со сверкающими глазами.

–    Ну, смелее, Алладин, не бойся, – прошептал Джафар, переодетый в лохмотья.

Каменная пасть страшного чудовища открылась, и раздался странный голос.

–    Кто потревожил мой покой?

Эхо разнесло этот голос по пустыне.

–    Я, Алладин.

–    Тогда входи, – послышался все тот же ужасный голос.

Алладин оглянулся на своего спутника.

Джафар закивал головой и затряс бородой.

–    Смелее, смелее.

–    Только запомни, – прорычала голова каменного чудовища, – не прикасайся ни к чему, кроме лампы, ни к чему!

–    А как же награда? – оглянулся Алладин на Джафара.

–    Ты получишь все, что хранится в этой пещере, но только после того, как вынесешь мне медную лампу.

–    Пойдем, Абу, – промолвил Алладин и ступил на первую ступеньку.

Засверкали над пустыней стрелы молний, но Алладин их уже не видел.

–    Лампу, лампу, принеси, – слышался за спиной юноши голос Джафара.

Ступеньки вели вниз, и вскоре Алладин увидел, что эта лестница ведет в глубину земли. Он не спеша брел, испуганно оглядываясь по сторонам.

Абу, дрожащий от страха, прижался к щеке хозяина, вцепился лапками в волосы Алладина.

Наконец, длинная лестница закончилась, и Алладин оказался перед стрельчатой аркой, из-за которой вырывались снопы света.

–    Наверное, нам туда? – спросил Алладин у обезьянки.

Тот кивнул головой и зажмурил глаза от яркого света.

Алладин вошел под арку.

–    Ты только посмотри, Абу! – воскликнул изумленный юноша, он увидел огромные, как барханы, груды монет, драгоценных камней. Великолепные золотые скульптуры стояли у стен пещеры, поддерживая своими плечами своды. Это были золотые львы с рубиновыми глазами, сфинксы, крылатые быки. Все это сверкало и сияло так сильно, что Алладину приходилось прикрывать глаза.

– Сколько же здесь всего! – хлопнул в ладони юноша. – Я никогда не видел столько драгоценностей, их здесь, наверное, столько, сколько во всем свете.

Внимательно оглядевшись, Алладин заметил у стен пещеры несколько дюжин странных золотых скульптур. Люди были как настоящие, казалось, они застыли, облитые золотом, застыли навсегда. Даже рты людей, отлитые из золота, были открыты от удивления, а глаза выпучены.

–    Как они искусно сделаны! – воскликнул Алладин. – Но какие они некрасивые, правда, Абу?

Абу согласно закивал и протянул лапку к скульптуре.

–    Нельзя! Нельзя, Абу, – одернул обезьяну Алладин.

Тогда Абу соскочил с плеча своего хозяина и уселся на довольно старый ковер, испещренный голубоватыми узорами и изображениями странных шестикрылых птиц.

Такого ковра Алладину никогда раньше не доводилось видеть. Он хоть и был очень старый и довольно потертый, но все равно он был прекрасен. Видимо, рука очень искусного мастера ткала этот ковер.

Абу, сидя на этом ковре, чувствовал себя великолепно.

«И кто же принес этот ковер в сокровищницу? – подумал Алладин. – Ведь это же никакое не сокровище, не золото, не драгоценные камни...»

Алладин посмотрел на огромные, в несколько человеческих ростов кувшины, наполненные золотыми монетами, на гигантские сундуки, из-под крышек которых свисали массивные золотые цепи и тяжелые жемчужные ожерелья.

–    Как много здесь всего! – промолвил юноша, уже привыкший к сверкающему блеску. – Как жаль, что ничего нельзя захватить с собой, – сказал Алладин и, пригнувшись, погладил обезьянку. – Абу, смотри, я тебя предупреждаю, ни к чему не прикасайся, ни к чему.

Абу согласно закивал и прижал к груди лапку, которая сама уже потянулась к сверкающему ожерелью.

–    Пойдем, мы должны отыскать лампу, – и Алладин двинулся в глубину пещеры.