Алладин и демоны глубин - [36]

* * *

Он все шёл и шёл, ступая по горячим, оплавленным жарой камням. Бесконечная, усыпанная песком и щебнем пустыня дышала зноем и смертью. Огромный, ослепительно белый диск солнца висел прямо над головой. Перед глазами плыли цветные круги. Они плавали, струились, вращались, как цветные стёклышки в детском калейдоскопе.

Через три часа пути каменистая равнина закончилась. Вокруг высились гребни барханов. Подниматься на них было очень трудно. Ноги вязли в рыхлом песке. Приходилось обходить сыпучие склоны.

Солнце поднималось всё выше, нестерпимо горячее, злое, мёртвое. Оно затопило своими лучами весь мир, и небесная лазурь казалась такой же блёклой и выцветшей, как сама пустыня. Песок и небо перестали существовать раздельно. Они слиплись в один ком удушающего пламени, и каждый шаг в этом раскалённом тумане отдавался во всём теле невыносимой болью.

Алладин поднял голову.

Песок. Везде один песок. Он смешался с потом, пропитал одежду, запорошил глаза. Тысячи острых, как коготки котёнка, песчинок вонзались в кожу. Ослеплённые глаза почти перестали видеть.

Подножие гор было уже совсем близко, серое и невыразительное. Подступы к нему отмечала неровная земля, растрескавшаяся от жары, твёрдая, как железо, засыпанная песком, мелкими камешками и обломками скал.

Казалось, жара усилилась ещё больше. Духота навалилась, как ватное одеяло, как груды раскалённого угля. Ещё минута, и вспыхнут подошвы, загорится одежда, вздуется пузырями кожа. Но нужно было терпеть и идти вперёд. Юноша терпел и шёл.

Алладин бредил наяву. Перед глазами мелькали какие-то видения. В багровых всплесках волн из моря поднимались сгоревшие идолы плавучего острова алеронов. Морские воды расступались, и оттуда появлялись ревущие толпы скилосонов. Огромные каракатицы раскинули свои щупальца на половину мира. В чернильных кляксах, окрасивших небо в тёмно-фиолетовый цвет, шевелились отростки жуткого чудовища.

Почти не падая, юноша бил себя по щекам, тёр воспалённые глаза, и тогда видения исчезали и перед глазами вновь расстилалась бескрайняя пустыня.

Несколько глотков воды вернули ему силы. Горы были совсем недалеко. Через час юноша должен был достичь их подножия. Вот только небо заволокло странной жёлтой мутью. Жара уменьшилась – сумрачная пелена закрыла солнце.

Вдруг послышались звонкие, прозрачные звуки. Высокие, нежные, они походили на пение серебряных арф. Звуки повторялись, нарастали, звучали громче и пронзительнее, сменялись протяжными стонами, полными жалобы и тоски. Сердце юноши забилось от страха, который несла эта жуткая мелодия.

Песчаные холмы пришли в движение. Миллиарды песчинок, соприкасаясь, рождали эту далёкую от всего живого песню. Пески пели песню смерти, гимн песчаной бури.

Жёлтая мгла налилась багрянцем, затянула всё небо. Гребни песчаных дюн зловеще задымились. Юноша ускорил шаг. Он хотел достичь подножия гор, прежде чем песчаные волны накроют его.

Позади нарастал гул несущегося ветра. Воздух наполнился песчаной пылью – роем мельчайших песчинок. Чтобы дышать, Алладину пришлось сдёрнуть с плеч накидку и укутать лицо.

Пустыня пришла в неистовое движение. Песок тёк вокруг, как вода. Шум волн заглушал свист ветра. Алладин уже бежал, подгоняемый бурей. Отвесная каменная стена была совсем рядом. Только бы успеть... Юноша отыскал взглядом узкую расщелину и устремился к ней.

Внезапно ветер стих. Стало немного светлее. На какой-то миг проглянуло солнце. А потом мир закружился, завертелся в ужасной карусели. Песчаная волна заполнила весь горизонт. Казалось, её гребень касается солнца.

И вдруг волна взорвалась. Спустились густые сумерки. Усилились завывания ветра, и грохот.

Юноша забился в расщелину, стараясь укрыться от песчаного цунами. А пустыня грохотала и ревела за его спиной. Она протягивала свои жаркие лапы, чтобы схватить ускользнувшую от неё жертву, закружить её в яростном вихре, засыпать тоннами песка.

Сердце юноши отчаянно билось. Каждый удар болью отдавался в голове. Дышать было нечем – песок проникал даже через плотную материю. «Нужно ждать, – твердил себе Алладин. – Буря не может длиться вечно. Нужно держаться и ждать. Всему на свете есть предел. Должен быть предел и ярости бури.»

Потеряв всякое представление о времени, юноша впал в оцепенение, наполненное всё теми же жуткими видениями. Вновь гигантские каракатицы раскинули свои щупальца на всё небо, а сквозь их чернильные кляксы горели ненавистью оранжевые глаза повелителя Элатона.

* * *

Буря стихла только на следующее утро. Алладин выбрался из своего убежища, отыскал флягу с водой и сделал несколько глотков. Затем аккуратно закрыл горлышко пробкой – вода понадобится на обратном пути.

Утреннее солнце начало обжигать спину. Но юноша не обращал внимания на жару. Он внимательно рассматривал почти вертикальную каменную стену и запоминал, куда можно поставить руку или ногу.

Малейшие детали – неуловимые трещинки, небольшие выступы, неглубокие вмятины – всё откладывалось в его памяти, могло помочь во время восхождения. Двадцать пять метров вертикального подъёма. Дальше начинался каменный карниз, по которому можно добраться до пещеры.