Алфи — невероятный кот - [12]

Придя в парк, я с радостью обнаружил там Полли с детьми. Генри катался с горки, а Марта пыталась ходить. Меня восхищала настойчивость малышки, ведь она все время падала, но каждый раз поднималась. Полли с гордостью наблюдала за дочкой и старательно ее подбадривала.

– Алфи! – завопил Генри, слетая с горки. Он присел рядом со мной на корточки и погладил. Вдруг послышался громкий плач. Вывернувшись из-под руки Генри, я побежал к Полли, которая держала на руках всхлипывающую Марту. Недавно улыбавшаяся малышка была вся в слезах.

– Марте грустно? – спросил Генри. Кажется, он тоже собирался разреветься из солидарности с сестрой.

– Она упала и ушиблась, родной, – объяснила Полли. – Привет, Алфи.

Она улыбнулась мне, а я мяукнул и поднял хвост в знак приветствия.

– Мы идем обедать к Франческе. Боюсь, Алфи, что для тебя это далековато, – добавила Полли, усадив Марту в коляску. Пристегнув девочку, она попыталась уговорить Генри сесть рядом.

– Пойду сам! – упрямо заявил Генри. Внезапно меня посетила прекрасная идея. Я ни разу не был у Франчески в новой квартире, главным образом потому, что побаивался уходить далеко от дома. Когда после смерти Маргарет я остался без крыши над головой, то не одну неделю бродил по улицам, пока не попал на Эдгар-Роуд. Несколько раз я оказывался на волосок от смерти – например, на широких дорогах, которые были куда опаснее, чем я мог себе вообразить. Но меня так и распирало от желания посмотреть, где живет моя третья семья. А раз Генри отказался садиться в коляску, значит, там осталось свободное место… Недолго думая, я вспрыгнул на сиденье.

– Алфи! – укоризненно воскликнула Полли. Генри рассмеялся, а за ним и Марта, которая и думать забыла о падении. – Ну, так и быть, пойдем с нами. Но если Генри устанет, придется тебе сидеть у него на коленях.

Покачав головой, она толкнула коляску, и мы тронулись в путь. От радости я подергивал хвостом; перспектива ехать на коленях у Генри ничуть меня не пугала. В конце концов, я как-то путешествовал в сумке с продуктами – и ничего, остался жив!

Путь оказался и впрямь неблизким. Примерно на полдороге Генри притомился, и Полли усадила меня к нему на колени.

Тихая Эдгар-Роуд осталась позади, сменившись людной улицей, где Полли с коляской приходилось маневрировать между прохожими. Мимо проплывали витрины магазинов, проносились машины; я вскоре забыл о своих страхах и стал запоминать дорогу – так, на всякий случай. Мы добрались до ресторанчика Франчески и Томаша; назывался он по-польски «Ognisko». Полли остановилась у большого квадратного окна и заглянула внутрь. Я же внимательно осмотрел ресторан: деревянные стены снаружи были выкрашены в синий цвет, люди в зале сидели за простыми деревянными столами с накрахмаленными льняными скатертями. Судя по лицам, еда на тарелках посетителей полностью устраивала. Я тихо заурчал от волнения.

Мы подошли к маленькой двери сбоку, и Полли нажала кнопку звонка. Нам открыла Франческа; она помогла Полли достать детей и сложить коляску, после чего мы поднялись наверх – семья жила в квартире над рестораном.

– Бог мой, вы и Алфи привезли! – просияла Франческа, а я заулыбался в ответ так, как умеют только кошки.

– Он прыгнул в коляску, и я подумала – почему бы и нет? Хотя меня, наверное, принимали за ненормальную, когда я катила по улицам коляску с котом!

Дамы весело рассмеялись, а Генри оглянулся в поисках друга.

– Томаш? – позвал он. Меня всегда смущало, что отец и младший сын носили одно и то же имя. Я называл их большой Томаш и маленький Томаш, чтобы не путать; все же это была не самая толковая идея – назвать одинаково людей, живущих в одном доме.

– Прости, карапуз, он сегодня в школе и Алексей тоже. Но ты заходи, поиграй в его игрушки.

Франческа повела Генри в гостиную, большую, уютную, с диваном и обеденным столом. Эта квартира была гораздо просторнее их прошлой. Я сразу почуял сардины. Франческа будто знала, что я приду, и позаботилась о моем любимом лакомстве. Полный надежд, я подбежал к столу и громко мяукнул.

– Конечно, Алфи, сейчас получишь свою рыбку. Как удачно, что я ее приготовила, – она со смехом подхватила меня на руки и ласково прижала к себе.

Мы чудесно провели время вместе. Я обследовал квартиру – интересно было поглядеть, как они живут. Большой Томаш, муж Франчески, поднялся к нам, когда закончилось обеденное время и посетители схлынули, и долго со мной возился. Большой Томаш соответствовал имени, которое я ему дал: крупный, рослый, даже слегка грозный на вид, на самом деле он был мягким и добрым. Вскоре пришло время прощаться, и я загрустил. На обратном пути Марта и Генри задремали; я ехал, свернувшись у мальчика на коленях, и сам клевал носом – слишком много событий вместило в себя это утро.

У дома Клэр и Джонатана я спрыгнул, не забыв потереться о ноги Полли в знак благодарности за то, что подвезла. Хотя глаза у меня слипались, я не мог удержаться, чтобы не подойти к дому № 48. Там уже успели повесить занавески на окна; шторы на первом этаже были задернуты. И это среди бела дня. Еще одна странность. В одной из комнат наверху окна тоже были занавешены.