– Думаю, мы быстро все упакуем, – сказала Линда.
– Да ты оптимистка, как я погляжу, – откликнулся Джереми. – Только посмотри, сколько хлама скопила твоя мать за все годы, что жила здесь!
– Зачем ты так? – поджала губы Линда. – Она оставила нам несколько чудесных сервизов, к тому же никогда не угадаешь, сколько стоят старые вещи.
Я притворялся, что сплю, но уши мои ловили каждое слово, а хвост, вопреки стараниям, то и дело взволнованно дергался. Я лежал, свернувшись клубком, в любимом кресле Маргарет – точнее, в кресле, которое было ее любимым, – и наблюдал за тем, как ее дочь и зять обсуждают будущее этого дома – и мое. За последние дни случилось столько всего, что я окончательно растерялся. Я не понимал, что происходит, и знал только, что жизнь моя никогда не будет прежней.
– Я бы не слишком на это надеялся, – вздохнул Джереми. – В любом случае стоит вызвать уборщиков. И вывезти весь этот мусор на свалку. – Он обвел комнату выразительным взглядом, не обойдя вниманием и мое кресло.
Я посмотрел на него из-под полуприкрытых век. Высокий, седой и раздражительный Джереми никогда мне не нравился. Линда, напротив, всегда хорошо со мной обращалась.
– А я хотела бы оставить кое-что из маминых вещей. Мне ее не хватает, – дрогнувшим голосом произнесла она и вдруг расплакалась. Я был бы рад поплакать вместе с ней, но счел за лучшее сидеть тихо.
– Знаю, милая… – Джереми смягчился. – Но мы не можем торчать здесь вечно. Похороны закончились, пора подумать о том, чтобы выставить дом на продажу. Если мы разберемся с вещами, то сможем уехать уже через несколько дней.
– У меня просто в голове не укладывается, что ее больше нет, – всхлипнула Линда. – Но ты, конечно, прав. А что будем делать с Алфи?
Я навострил уши. Наконец-то они заговорили обо мне!
– Думаю, его придется отвезти в приют.
От таких новостей шерсть у меня на загривке встала дыбом.
– В приют? Но мама так его любила… – В голосе Линды слышалось явное сомнение. – Мне кажется, это слишком жестоко.
Жестоко?! Это еще мягко сказано!
– Но мы не можем забрать его с собой, милая, у нас же две собаки. Боюсь, это плохо кончится.
Я был вне себя от возмущения. Не то что бы мне хотелось жить с Линдой и Джереми, но приют пугал меня куда больше.
Приют… От одного слова мурашки по коже! На редкость неподходящее название для места, которое мы, кошки, между собой именовали «камерой смертников». Может, паре котов и повезло попасть оттуда в новые семьи, но кто знает, что случилось с ними потом? Где гарантия, что хозяева хорошо с ними обращались? Все мои знакомые коты сходились во мнении, что от приюта добра не жди. И мы прекрасно понимали, что тем, кого не заберут в новую семью, грозит смерть.
Конечно, я считал себя достаточно привлекательным и не лишенным обаяния котом, но рисковать не хотелось.
– Ты прав, собаки его живьем съедят, – пробормотала Линда. – К тому же в приютах в наши дни не так-то плохо. Да и вряд ли Алфи там задержится. – Она замолчала, словно сама не до конца верила в то, что говорит. – Нет, других вариантов я не вижу. Утром позвоню в приют и в компанию по уборке. А потом можно будет связаться с агентом по недвижимости. – Из голоса Линды ушли последние нотки сомнения, и я понял, что судьба моя предрешена.
Если, конечно, я не возьму ее в свои лапы.
– Так-то лучше, – ободряюще улыбнулся Джереми. – Я понимаю, что тебе тяжело, но, Линда, будем откровенны: учитывая возраст твоей матери, случившегося стоило ожидать.
– От этого, знаешь ли, не легче.
Я прикрыл уши лапами. От услышанного голова шла кругом. Две недели назад я потерял свою хозяйку – единственного человека, которого знал. Моя жизнь перевернулась, сердце разбилось, а теперь я, судя по всему, еще и стал бездомным. И что прикажете в такой ситуации делать коту?
Я всегда был до крайности домашним. Я не сбегал по ночам на улицу, меня не тянуло охотиться и гулять по крышам с другими котами. Зачем, если есть мягкие хозяйкины колени, миска с едой и теплое место для сна? Еще недавно у меня была семья. Но теперь я ее лишился и впервые остался совсем один.
Сколько себя помню, я всегда жил с хозяйкой Маргарет в этом маленьком доме. Еще с нами жила Агнес – пожилая кошка, которая была мне как старшая сестра или, скорее, тетушка. Когда год назад Агнес отправилась в кошачий рай, я ужасно страдал и не думал, что смогу оправиться. Но Маргарет была рядом; мы оба обожали Агнес, оба тосковали по ней всей душой и после ее смерти разделили горе на двоих.
И вот недавно я узнал, какой невероятно жестокой может быть жизнь. Две недели назад Маргарет не встала утром с кровати. Я понятия не имел, в чем дело, поэтому поступил, как все коты: лег рядом с хозяйкой и принялся громко мяукать. К счастью, в тот день к Маргарет должна была прийти медсестра (она навещала ее раз в неделю). Услышав звонок, я скрепя сердце оставил хозяйку и выскользнул на улицу сквозь кошачью дверцу.
