Алешин год - [9]
— Вот так дом! Ничуть не похож!
Алёша с Васильком сидят, не отзываются.
Походила Алёнка вокруг дома, начала в окно заглядывать.
— Пустите глянуть, какая у вас обстановка!..
Алёша с Васильком молчат, с ней не разговаривают.
Алёнка начала дверь дёргать:
— Пустите, вам говорят! Гляну только!
Алёша с Васильком держат дверь и отвечают:
— Не пустим!
— Вот ещё! — закричала Алёнка, дёрнула дверь изо всей силы и нахально внутрь влезла.
Осмотрелась и говорит:
— У вас обстановки нет… Если пустите меня пожить, я кукольный столик принесу! И посуду принесу… тарелку настоящую!
Конечно, в доме и стол должен находиться, и тарелка…
Спросил Алёша:
— А плеваться не будешь?
— Честное слово, нет! — пообещала Алёнка. — Это я тогда так… плюнула!..
Алёнку тоже пустили жить. Она принесла столик и тарелку.
Совсем уютный стал дом: и крыша есть с трубой, и дверь с железной ручкой, и столик с тарелкой, и собака, и кошка… Только места нисколько не осталось.
А тут пришла бабушка с худым Алёшиным чулком и с иголкой.
— Вот так терем отгрохали! — сказала она. — Кто в этом тереме живёт?
— Мы! — ответили жильцы.
— А мне можно с вами пожить?
— Живи! — разрешил Алёша. — Только ты где-нибудь снаружи, живи, а то у нас уже места нет.
— Снаружи так снаружи… — согласилась бабушка и села в тень под дрова — Алёшин чулок зашивать.
Обрадовались жильцы, что опять все вместе собрались, запели как три поросёнка:
— Нам не страшен серый волк!
МАЛЕНЬКИЕ ОХОТНИКИ
Из толстой ореховой палки и крепкой бечёвки кум сделал Алёше лук, чтоб стрелять.
А тонкие прямые палочки от сирени обстругали, и получились хорошие стрелы, беленькие.
Так далеко стрела летит, что можно не найти потом, где упала.
Пошёл Алёша со своим луком на охоту. И Алёнка с ним пошла, хотя у нее но было, из чего стрелять. Но она сказала, что будет так ходить, смотреть.
Сначала шли через огород, там застреливать было некого.
Дальше пеньки торчали, кустарник рос и паслось коровье стадо из Никандровки. Пастух его пас с черной собакой.
Стадо обошли стороной, потому что Алёша не любил, когда корова на него смотрит и неизвестно что думает… И собака была чужая, Алёшу с Алёнкой не знала…
За кустарником начался настоящий лес с большими деревьями. Темно под деревьями, тихо и никого нет…
Остановились охотники, дальше не идут.
Алёнка шёпотом сказала:
— А вдруг вон под теми деревьями волк сидит? Как выскочит!
— А мы к тем деревьям не пойдём… — сказал Алёша. — Лучше будем в ещё каком-нибудь месте охотиться… Пошли обратно к стаду? Там собака…
— Маленькая она… — шепчет Алёнка. — Волк её поборет…
— Тогда давай охотиться около самого нашего огорода! — решил Алёша. — Чуть что — мы прямо в огород!
— Давай! — согласилась Алёнка. — Побежали!
Как припустились через кустарник — ни за что волк не догнал бы, начни он гнаться!
Куда приятней охотиться около своего огорода: видно, как бабушка грядки полет, и слышно, как свои домашние петухи перекликаются.
А зоркая Алёнка заметила птицу: совсем молодой коричневый птичик, куцый ещё и желторотый, сидит низко на кусте, на ребят весело посматривает и не улетает.
— Стреляй! — заорала Алёнка. — Вот он! Стреляй скорей!
Нацелил Алёша стрелу, натянул лук, выстрелил — мимо! Другую стрелу — мимо! Третью — тоже мимо! Все стрелы улетели в кусты, больше нет стрел!
Схватил Алёша свой лук за конец, кинул и попал прямо по ветке, где птичик сидел! Бечёвка оборвалась, лук распрямился, опять палкой стал, а птичик на землю шлёпнулся!
Завизжали Алёша с Алёнкой, схватили птичика, начали его рассматривать.
А он — живой, только вялый стал какой-то… Посадишь на землю, а он не сидит, на бок ложится… И глаза закрывает, и клюв открыт… А на ветке весёлый был.
— Чего он? — спрашивает Алёнка.
— Не знаю… — отвечает Алёша.
Посадили птичика обратно на ветку — он падает, лапками не держится…
Закрыли ему клюв — открывает… Пригладили перья — не помогло…
— Это ты его палкой ушиб! — закричала Алёнка на Алёшу. — Умрё-от он теперь… О-о-ой, бедненький…
А тут ещё прилетела такая же коричневая птица, только большая, и хвост длинный; начала скакать по веткам, птичика звать.
— Это его мама! — ахнула Алёнка. — Она принесла ему червяка, а он уми-и-ра-е-ет!..
Заплакала Алёнка, за ней и Алёша заплакал. Сидят охотники, плачут. Большая птица на ветке плачет:
— Чи! чи! чи!
А птичик на боку лежит…
— Давай ему муху дадим, — придумала Алёнка. — Может, он съест муху и выздоровеет…
Поймали муху, сунули птичику в клюв, а он не ест, выронил…
Постелили под кустом самой лучшей травки, на травку птичика положили, цветов ему нарвали, а сверху зелёный лопух пристроили — пусть птичику кажется, будто он дома, в гнезде…
И птичик немного повеселел, перестал лежать, сел на лапки, глазами смотрит и клюв закрыл.
— Давай отойдём, — шепчет Алёнка. — Пускай он со своей мамой поговорит…
Отошли, спрятались за куст.
Большая птица совсем низко спустилась — с ветки на ветку перепрыгивает и со своим птичиком разговаривает.
А птичик посидел и вдруг почесался клювом в перьях!
— Почесался! — обрадовалась Алёнка. — Уже чесаться может! Выздоравливать начал…
— Большая нас боится, — говорит Алёша. — Давай подальше спрячемся…
Так далеко спрятались, что Алёше птичика не видно, только Алёнке видно. Она смотрит и всё говорит:
