Алекс и Алекс 3 - [16]

– Ну, о хань я б так не говорил, – не спешу соглашаться.

Алекс регулярно, с целью тренировки, допускает ложные утверждения либо делает погрешности в рассуждениях. Когда я, зевнув такой момент, ухожу в анализе не туда, он тычет меня носом в ошибку и искренне злорадствует. Его постулат: в нашем мире, я должен абсолютно всё пропускать через себя и критично оценивать каждую крупинку информации.

– Хань с их искрой, в отличие от большинства людей, имеет возможность физиологического усиления нужных параметров организма, в том числе мозга, – напоминаю.

– Бинго! – проекция Алекса хлопает в ладоши. – Ну и зачем вашим одарённым такая потенциальная бомба? В фундаменте их исторически сложившегося положения в обществе? Или можно сформулировать иначе. Нафига нынешней правящей столетиями элите нужна ваша сраная социальная конкуренция? За то положение в обществе и отношениях, которое принадлежит им уже много поколений? И принадлежит по одному лишь праву рождения?

– А ведь да… – до меня начинает доходить вся ситуация в объёме. – Я, кстати, недавно понял! В Корпусе, мой самый большой бонус от тебя и от ханьской искры – это совсем не кулак. Это именно что мозги… В жизни ведь наш антагонизм очень редко носит силовой характер с одарёнными, детские драки не в счёт! В основном, рулят противоречия экономического, социального, политического плана!

– А как же твой личный опыт в Корпусе? – ехидно пытается подловить меня сосед. – У тебя же чистейшей воды регулярные силовые антагонизмы с одарёнными? – он невежливо хихикает в этом месте.

– А это исключение дважды. Я изначально тут оказался благодаря целой сумме случайностей. Но я это не сразу понял, – спохватываюсь. – Дошло только тут. Понимаешь, ну не может человек бить морды, как и получать по морде, вечно! Рано или поздно, этот период жизни же окончится! И тогда в нашей социальной конкуренции, как ты говоришь, рулить будет не тот, у кого кулак толще. А тот, у кого совсем иная сумма знаний.

Меня почему-то захватывает необъяснимо хорошее настроение в этом месте. Как будто понял что-то очень важное для себя.

Алекс это, видимо, сходу определяет, потому что моментально начинает ворчать:

– Эй, полегче! Хватит радоваться! Я тебе дофамин прикрутил, эйфория сейчас неуместна!

– Точно, – вздыхаю, поскольку он тут же исполняет задуманное.

И мой состав крови меняется. Эйфория тоже куда-то испаряется.

– Хаас – революционерка по местным меркам. – Начинает монотонно перечислять Алекс, выставив в общее пространство руку с загибающимися пальцами. – Вопрос ещё, насколько она будет идти до конца в отношениях с тобой, за счёт конфликта с остальными из своего круга… Второе. До меня тоже только сейчас дошло. Ответь мне ты на вопрос, как местный. Если ты, в рамках пребывания тут, на примерах типа дуэли и Виктора, регулярно будешь демонстрировать: простак против одарённых катит… Что будет дальше? С точки зрения социальной конкуренции?

– Другие могут подумать, что это начало нового социального явления. – Меня прошибает холодный пот. – Ничего себе…

– Я тоже хорош. Старый дурак… – с похоронными интонациями посыпает голову пеплом сосед. – Я чего-то так увлёкся нашей раскачкой и нашим планом из Квадрата, что занимался только твоим телом. Я тебе, кстати, поэтому выработку дофамина сейчас и снизил принудительно… Не мне же одному волосы на себе рвать…

– Ладно. – Говорю после половины минуты глубокого дыхания по мастеру Донгу. – Кажется, настала моя пора тебя поддерживать.

– Видимо, да. – Сосед не спорит и отвечает коротко.

Что обычно свидетельствует о его нешуточном душевном смятении.

– Не скажу ничего нового. У Фархата на этот счёт есть универсальная формула: давайте просто жить дальше.

– Да-а-а, – вздыхает Алекс. – Фархат – ещё тот человечище, – добавляет он невпопад.

* * *

Четвёрка здоровяков, рысящих к нам и оглядывающихся при этом по сторонам, прибывает как нельзя вовремя.

Смена обстановки вырывает нас с Алексом из состояния синхронизированной меланхолии.

Для начала, Анна о чём-то эмоционально говорит с ними на родном языке, после чего они, благодарно кивнув Фельзенштейну, принимают под белы руки арбитра.

– Поехали? – Хаас напряжённо и вопросительно смотрит на меня.

– Куда и зачем?

– У меня ситуация вышла из-под контроля. – Сознаётся она, опуская взгляд. – Приглашаю в гости. Давай поговорим с моим отцом втроём?

* * *

Не знаю, каким образом семья Анны имеет влияние на Корпус, но их микроавтобус подъезжает через минуту прямо сюда.

По дороге, она не выпускает из рук комма, общаясь, видимо, со своим родителем (голограмм она не включает, изображения нет).

Когда нас всех доставляют на большую виллу, отстоящую от города миль на десять, арбитр Ральф отчего-то мгновенно превращается в абсолютно нормального мужика.

Происходит это, правда, в просторном холле и в присутствии отца Анны, но моего удивления от его смены имиджа это не убавляет.

* * *

Ланс Хаас был слегка рассержен. У него были собственные дела, которые пришлось резко отложить и бросить. Подписавшись в обеспечивающие самой рядовой дуэли в Корпусе, дочь поймала на удочку своей любознательности рыбу, с которой не смогла в итоге справиться самостоятельно.