Афера. Роман о мобильных махинациях - [38]

Несмотря на свое увлечение, Картье себя каббалистом не считал. Его знания были чересчур поверхностными, он не вникал в теорию и схемы каббалы – великой науки, матери всех наук, известных на Земле. Но и того, о чем он услышал, сидя часами в салоне «Infinity», окруженный многочисленными динамиками из которых лился спокойный, приятный голос Лайтмана, было вполне довольно для того, чтобы в Картье проснулись его интуиция, его природный магнетизм. Это есть в каждом из нас. И дремлет до поры. И может так никогда и не проявиться. К счастью, с Картье случилось то, что случилось. Нет ничего случайного в мире, как не случайна была рука, в нужное время протянувшая Виктору диск с голосом Лайтмана. Одного лишь прослушивания достаточно, чтобы никогда уже не захотеть вернуться в прежнюю, слепую и глухую жизнь.

При входе в поток очень важно постоянно видеть глаза любимого человека. Вход в поток занимает от нескольких секунд до нескольких дней, но никогда не затягивается слишком надолго. Картье, стремительно влюбляясь, уже стоял в теплой, ласковой воде потока по щиколотку и тянул Лену за собой. До тех пор пока он смотрел ей в глаза, Лена была легка и податлива, она шла следом, словно не касаясь земли, и вот-вот уже должна была по его ощущениям коснуться воды. Но стоило ей опустить голову, отвести взгляд, как всякое движение прекратилось, и Картье беспомощно застыл на месте. Он понимал, что сейчас нельзя настаивать, нельзя прерывать ее мыслей, чтоб не утратить уже завоеванные позиции. Поэтому оставалось лишь с нетерпением ждать.

– Наверное, ты прав, – наконец, после некоторого раздумья медленно выговорила она и подняла глаза, в которые он тут же буквально впился взглядом.

– Знаешь, я ведь не случайно упомянул про дружбу между мужчиной и женщиной…

– Вот как? У меня ощущение, что ты вообще ничего не делаешь просто так. Есть люди простые, есть непростые, а ты совсем непростой человек.

Картье усмехнулся:

– Вот как? Ты так об этом говоришь, словно быть простым – это несомненное достоинство.

– Нет. В твоем случае это несомненный признак ума, и мне это очень нравится, – спокойно ответила Лена. – Прости, что я тебя перебила. Продолжай, прошу тебя. Мне нравится тебя слушать.

– Спасибо, но то, что я хочу сказать, весьма возможно, тебя не обрадует. Помнишь нашу первую встречу там, в том ресторанчике? Я был возмутительно нетрезв, но все свои ощущения прекрасно запомнил. Прежде чем подойти к вам с Костей, я некоторое время за вами наблюдал, и я вовсе не хочу сказать, что наблюдать, высматривать и тому подобное – это мое естественное состояние. Вовсе нет. Просто мне сразу бросилось в глаза ваше… Как бы это сказать? Несоответствие, что ли? Нет, не так. Ведь теперь-то я знаю, что вы супруги, а тогда я подумал, что передо мной как раз случай так называемой дружбы между мужчиной и женщиной. Когда оба вроде как расположены друг к другу, но в то же самое время друг другу скучны. Понимаешь меня?

Она кивнула:

– Вполне…

– Когда нет между людьми желания отдавать и получать, обмениваться между собой.

Тут Картье спохватился, что слишком уж идеализирует перед ней отношения ее со Штукиным, и сделал более сильный ход:

– Хотя, ты знаешь? Если быть совсем уж честным, то даже и дружбы между вами со стороны не наблюдалось. Это видно, когда один кто-нибудь любит, а другой относится с прохладцей. Вот это тоже можно счесть за дружбу. А я просто видел, что впереди, чуть справа от меня, сидят коллеги по работе, которые зашли, чтобы в ресторанчике, в неформальной обстановке, обсудить какой-нибудь рабочий вопрос, проект, что-то в этом роде. Знаешь, к чему я все это говорю? – Картье на мгновение затаил дыхание, словно прыгун в последний момент решал, сигануть ли ему в воду с обрыва или безрассудство это ни к чему хорошему не приведет, и решился: – Я хочу сказать, что на самом деле мужа своего ты не любишь. Такая женщина, как ты, не может простить пренебрежения, ведь ты прекрасна и сама это знаешь. Ты верна ему, а ему плевать и на это, и вообще на все, что с тобой связано. Ты хочешь отдавать ему себя, а он не хочет брать ничего, что от тебя. Таким, как наш Костя, хорошо самим с собою. Кто-то назовет это закомплексованностью, кто-то попытается сострить, обозвав его фригидным импотентом, хотя обычно так в сердцах делают женщины, я же скажу, что это свидетельство его глубочайшего, невероятного эгоизма. А уж эгоизм – это самое дурное, что есть на земле, и он, конечно же, совсем не признак любви. Эгоизм в такой форме, в которой он есть у твоего мужа, абсолютно неизлечим. Поэтому, – торжествуя, вышел Картье на финишную прямую, – должен тебя расстроить. В ваших отношениях никогда и ничего не изменится. Он никогда не станет относиться к тебе по-прежнему и то, что ты называешь пренебрежением, а я простым безразличием и отсутствием любви, так и останется. В поток нельзя войти дважды, – не вполне понятно для Лены выразился Виктор, – а значит, у тебя всего два пути на выбор. Либо оставить все, как есть, но это утопия. Ты молода, умна и прекрасна, а значит, просто обязана быть счастлива. Либо… Ну я собственно, уже все сказал. Ты должна быть счастлива, Лена, – закончил Картье и в этот самый момент почувствовал, что Лена стоит в потоке рядом с ним.