Адмирал Вселенной - [42]

Сверху и из-под самолета раздался смех.

— Хороший анекдот, — сказал Алкснис. — Только где вы видели пьяных летчиков?

— Нигде, — сказал Кошиц. — Это же анекдот.

— Ну как, товарищ Кошиц, поживают ваши питомцы? Стоит ли игра свеч? Я имею в виду, намного ли планеристы лучше осваивают самолет, чем простые смертные?

— Намного, товарищ Алкснис. А как выключат мотор, то как боги. Все они по-настоящему авиационные люди. Вот этот…

Кошиц постукал ногой по ботинку Люшина.

— Вот этот, товарищ Люшин, сделал уже четыре планера. А ботинки рядом — тоже инженер, и на его счету также два планера.

— Это мне и хотелось узнать, товарищ Кошиц. Значит, игра стоит свеч.

— Откуда вы знаете мою фамилию?

— У меня такая должность, что я обязан кое-что знать. Ну, товарищи курсанты, желаю вам успехов!

Нижний узел крепления расчалок никак не получался.

«Может, это усталость? — думал Королев. — И поэтому голова плохо работает? Надо выспаться».

И приснился ему планер, очень похожий на их с Люшиным планер, с такими же длинными узкими плоскостями и сигарообразным фюзеляжем.

«Вот так номер! До чего похож. Интересно, как они сделали узел расчалок?»

Он нагнулся, потом лег на спину и принялся рассматривать узел. Рядом кто-то ходил в больших сверкающих сапогах, чего-то ждал.

«До чего просто они решили этот узел. Нужно будет запомнить», — подумал он, выползая из-под крыла.

— Полетать бы, — сказал он человеку в сапогах.

— Он не допускает глубоких виражей. Крылья могут отвалиться.

— Может, не отвалятся. Где стартовая команда?

И вот он летит. Закладывает крен. Земля поворачивается. Крыло направлено точно в землю. И вдруг оно начинает медленно загибаться вверх.

«Неужели это все?» — мелькнуло в сознании, и он проснулся.

За окном была синева. Стучал будильник. Королев понял, что это сон, и успокоился. Нащупал папиросы, чиркнул спичкой — за окном сразу потемнело, а оконные переплеты фосфорически засветились. Пустил струю дыма, окрашенную огоньком папиросы.

— А узел! Пока не забыл, надо вычертить.

Он поднялся, включил свет и сделал эскиз узла. И снова провалился в сон.

Утром он забыл про сон. Наткнулся на эскиз.

«Ведь я над ним бился, — подумал Королев. — Кто же это сделал его? Рука что-то знакомая. Если это сделал сам дьявол, пока я спал, то я готов ему заложить душу ради того, чтобы он мне помогал в проектировании и строительстве летательных аппаратов».

Королев глянул на часы. Пора на работу.

После завода забежал в «сборочный цех» на Беговой улице. Работа стояла из-за узла. Королев дал задание, не зависящее от узла, но которое гак и так надо делать, и понесся в мастерские академии. Заказал узел. Доказал, что от этого узла зависит судьба русской авиации. Побежал на аэродром.

Кошиц протянул руку, поздоровался и улыбнулся.

— Все бегаем?

— Как конь.

— Ну-ка, инженеры, осмотрите аэроплан и дайте инженерно грамотный ответ на мой вопрос: «Если вогнать «Авруху» в штопор, не отвалятся ли у нее крылья?»

Королев вспомнил про сон и нахмурился.

— Трудно сказать, — развел руками Люшин. — Надо снимать обшивку и глядеть узлы крепления центроплана к фюзеляжу и вообще весь силовой набор.

— Ну что ж, — улыбнулся Кошиц — Я не помню случая, когда на этой «Аврухе» отваливались крылья. Люшин, поехали!

Королева окликнули. Он оглянулся. К нему бежал токарь из мастерских.

— Сергей, ты не все размеры дал на эскизе.

— Не может быть. Покажи.

— Забыл эскиз.

— Ну, бежим!

Королев оглянулся на аэроплан, который выруливал против солнца, и вспомнил сон.

«Не отвалилось бы крыло. А все-таки я смог убедить, что узел — вещь серьезная, если токарь не поленился и разыскал меня».

Когда он вернулся, Люшин стоял на земле и улыбался.

— Инженер, — позвал Кошиц Королева, — твоя очередь. Поехали! Дай мне восемьсот метров. Запускай движок.

— Ну как, плоскость не отвалилась? — спросил Королев, проходя мимо Люшина.

— Вроде бы нет. Повнимательнее там!

— Выключено! — крикнул Королев из кабины. — Проверните винт!

Мотор пошел с первой попытки. Искра не уходила через костыль в землю, все было в порядке.

— Меня в кабине нет, — сказал Кошиц через переговорную трубку и, обернувшись, подмигнул.

Королев, нажимая кнопку зажигания, ерзал в кресле, подыскивал самое удобное положение. Расслабленно положил ноги на педали, поднял руку. Наконец стартер заметил его и дал отмашку: «Вылет разрешаю!» Поехали на взлетную полосу, пошли на взлет.

Королев думал про свой сон, пока не очутился в кабине. Но в кабине забыл обо всем на свете, некогда было думать о постороннем.

Взлет он провел чисто. Только мотор плохо тянул. Машина не хотела лезть вверх. Приходилось разгонять ее в режиме горизонтального полета, а когда скорость достигала предела, брать ручку на себя и таким манером подтягивать ее вверх, с разбегу.

Кошиц оглянулся и через переговорную трубку спросил:

— Восемьсот метров дал?

Королев отрицательно покрутил головой.

— Семьсот?

Королев снова покрутил головой.

— Шестьсот?

Королев поднял пять пальцев и один загнутый.

— Пятьсот пятьдесят? Лезь дальше.

Зелень Садового кольца и многочисленных парков Москвы посинела, заволоклась дымкой.

— Семьсот есть?

— Нет.

— Сколько?

Шесть пальцев и один загнутый.