365 сказок - [489]

Стоило мне закрыть крышку и перевязать коробку лентой, как за моим плечом возникла Королева чаш.

— Отправишь с утренней почтой? — усмехнулась она.

— Именно, — я повернулся к ней. — Тебе нужна копия?

— Нет, нет, — покачав головой, она мягко скользнула в сторону, к окну. — Мне нравится слушать больше, чем читать. Ты прочтёшь мне их потом?

— Прочту, — согласился я. — У нас будет целый год на это. По сказке за вечер.

— А знаешь, что… — помедлив, она опять оглянулась на меня. — Одну я бы послушала сейчас. Короткую. Последнюю из тех, что заключены там, в коробке.

— Хм, — я провёл пальцами по крышке. — Последнюю?

— Да, именно её.

— А если она вышла печальной?

— Значит, так тому и быть, — Королева чаш оперлась на подоконник. — Смотри, как падает снег. Разве этим вечером не самое время для грустных сказок?

Я не стал с ней спорить. Усевшись в кресло, я поставил локти на стол и опустил подбородок на руки. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы восстановить в памяти сказку, написанную последней.

Она была о городе.

* * *

Город вырос за десятилетия, занял подножия восьми холмов, растёкся по их склонам и захватил вершины, обнял каменными набережными реку, вырастил зелёные сады и парки.

Людям было привольно и весело жить в нём, они будто бы даже были счастливы, и по утрам, когда солнечный свет заливал долину, город встречал его мелодичным шумом, голосами, смехом.

Город жил. И люди на его улицах грустили и радовались, удивлялись прекрасным закатам, встречались и влюблялись, ссорились, мирились, расставались навсегда. Город гордился лишь тем, что никто из них не таил печальные и болезненные мысли долго. Город мог считать себя светлым, он радостно сиял в ночи всеми огнями, привлекая всё новых путников.

Однажды в осенний день на его улицы ступил юноша с такой глубокой печалью в сердце, что город и сам опечалился — пусть лишь на миг.

— Я излечу его, — решил город и сотворил себе душу — красивую девушку с добрым взглядом и мягкими чертами лица, с длинными каштановыми волосами и тонкой фигуркой.

Душа города выступила из теней прямо навстречу гостю.

— Отчего ты так печален? — спросила она, улыбаясь.

— Важно ли это? — дёрнул он плечом. — Зачем ты говоришь со мной?

— Здесь никто не грустит подолгу, вот мне и интересно, чем я могу помочь, — не растерялась душа города.

— И как твоё имя?

— Имя? — на этот вопрос был тяжело ответить, ведь город прежде не отделял свою душу, не делал её существом, не нарекал каким-либо именем.

— У всех есть имя, — настаивал незнакомец. — Меня называют Саф.

— Очень приятно, Саф, я Тьяр, — душа города на миг отвела взгляд.

— Никогда не слышал прежде такого имени, — Саф всмотрелся в её лицо. — Что ж, теперь мы знакомы.

— Наверное, ты устал с дороги, — Тьяр кивнула в сторону кофейни. — Пойдём, я угощу тебя.

— Пойдём, — почти безразлично ответил Саф. — Нет никакой разницы, но если ты хочешь.

Тьяр взяла его за руку и ввела в кофейню, где чарующие ароматы выпечки мешались с запахом свежесваренного кофе. Едва Тьяр выбрала столик, как им принесли по чашке, и Саф некоторое время смаковал напиток. Уже то, что он мог так вдумчиво пробовать кофе, обнадёжило Тьяр, а с ней и весь город.

Быть может, печаль в чужом сердце развеется?

— Что привело тебя сюда? — спросила Тьяр, надеясь так подтолкнуть Сафа к разговору о прошлом.

— Я беглец, — признался он.

— От кого же ты скрываешься?

— От самого себя, — он усмехнулся. — И от своих чувств.

— Разве так можно?

— Получается плохо, — признался он. — Но я не оставлю попыток.

— Почему бы не разобраться в том, что тебя тревожит? — предложила Тьяр. — Расскажи мне.

— Нет, — отмахнулся он, и в лице его мелькнула отчуждённость, смешанная с агрессией. — Я не стану говорить об этом. Не лезь в мою душу. Мои страдания — лишь мои.

— Хорошо, хорошо, — подняла она руки, притворно сдаваясь. — Я лишь хотела помочь.

— Зачем тебе помогать тому, кого ты знать не знаешь?

— Но ты сам сказал, что теперь мы знакомы, — улыбнувшись, Тьяр взяла свою чашку и сделала глоток. — Хочешь, расскажу тебе о городе?

Саф кивнул, чуть заметно расслабившись.

Тьяр же продолжила:

— Здесь живут мягкие люди, которые не привыкли страдать, — она качнула головой. — Ты ещё увидишь сам, как тут красиво, как зелены парки, как разбивается солнце в брызгах фонтанов, как ночь опускается на крыши. Когда в сумерках зажгутся фонари, город покажется тебе сказочным. Но есть и главная достопримечательность, что затмевает собой все остальные красоты.

— И что же это?

— На набережной есть мост. Если встать на середине в полночь, можно оставить все горести и невзгоды реке. Быстрая вода унесёт их прочь.

— Как удобно, — хмыкнул он, однако Тьяр видела — он запомнил.

Вскоре Саф распрощался с Тьяр, и едва он покинул кафе, как душа города вновь утратила телесность. С напряжением город наблюдал за тем, как Саф, полный тоски и ненависти к самому себе бродит по улицам. Он нашёл мост и, увидев его, остался на набережной до заката.

Город ждал, надеясь, что сумеет очистить сердце Сафа от боли, сумеет принять его, согреть, и так станет на одного жителя больше.

В полночь Саф вышел на середину моста.

— Знаешь, город, — заговорил он. — Я понял твою уловку. Отбери мою боль — и с чем я останусь? Я лишусь себя. Ведь я — и есть моя боль.