365 сказок - [472]

— Хорошо, — она чуть усмехнулась. — Странники забавные.

— Да?

— Да… Не взрослые.

И она повела меня по крыше, шагая прямо по воздуху. Маленькая, кутающаяся в куртку, что была ей чересчур велика, она казалась то ли слишком серьёзной, то ли почти ненастоящей.

До следующей крыши можно было добраться в один прыжок. Мы взялись за руки и перенеслись туда так легко, что я подумал, не сплю ли всё ещё на крыше. Не существует ли там ещё одного странника, замечтавшегося под звёздным небом. Но некогда было оглядываться назад, моя юная спутница вела меня дальше, внимательно поглядывая вниз.

— Кажется, вот там, на углу, знакомый магазин, — неуверенно сказала она вскоре.

— Спустимся?

— Я боюсь прыгать с такой высоты.

— Но ты ведь умеешь летать.

Она нахмурилась и посмотрела на меня.

— Летать?

— Ты и сейчас не идёшь, а летишь, — кивнул я.

— Хм… — она сложила все факты и сразу же разулыбалась. — Точно, как я сама не догадалась.

Теперь мы прыгнули вниз. Возможно, из-за того, что мы держались за руки, я в этом мире обрёл такую же способность мягко планировать.

Остановились мы как раз напротив слабо освещённой витрины, где дремали книги и игрушки — дорогие куклы.

— Я часто смотрю на них, — девочка переступила в воздухе — она так и не коснулась босыми ногами камней мостовой. — Даже не знаю, хочется ли мне одну такую. Но они очень, очень красивые.

— Да, так и есть.

— Мой дом… там! — указала она. — Только я боюсь идти. Там на углу есть дом, за оградой всегда такая страшная чёрная собака…

— Я провожу тебя.

Она всё так же держала меня за руку.

— Спасибо, странник.

* * *

Мы прошли мимо страшного дома. Собака спала — она тихонько парила над собственной будкой, а цепь, прикреплённая к ошейнику, тихонько позвякивала.

Мы прошли мимо спящих на заборчике кошек — они поднялись на полторы ладони и развалились, а пушистые хвосты задевали ограду.

Мы видели в некоторых окнах спящих людей — привязанных светлыми лентами к кроватям, но парящими над ними.

В какой-то миг мне показалось, что весь город тоже парит… И, быть может, так оно и было.

Наконец мы свернули в переулок, и моя спутница радостно взвизгнула.

— Вот и дом! И моё окно, конечно, открыто.

Мы легко перепрыгнули высокую ограду и взмыли к окну второго этажа. Девочка перелезла через подоконник и, сбросив куртку прямо на пол, забралась под одеяло, тут же выхватив ленту и накрепко привязывая себя к столбику кровати.

— Если бы не ты, я не сумела бы найти дорогу, меня очень ругала бы мама, — серьёзно сообщила она.

— Спи хорошо, — понимающе кивнул я. Почти сразу я почувствовал, как позади открывается дверь.

— Мы увидимся ещё? — раздался громкий шёпот.

— Конечно, — пообещал я и шагнул в новый мир.

Моя куртка так и осталась у неё в комнате.

* * *

Оказавшись на собственном балконе в сердце декабря, я некоторое время задумчиво смотрел на растекающуюся вокруг ночь — немного сырую, немного туманную, совсем не фиолетовую.

— Кажется, ты встретил кого-то важного, — погладил меня по щеке Южный ветер. Он принёс оттепель и теперь слушал, как поют капли, срываясь с крыш.

— Всего лишь девочку, в которой дремлет зерно странницы, — ответил я. — Только я не сразу это понял.

— Странники… Странницы… Это так здорово, что вас становится больше, — мечтательно протянул ветер. — Здорово.

Кивнув ему, я вошёл в дом. Меня ждал чай и туманный кот, да нужно было растопить камин, чтобы прогнать из гостиной сырость.

На лестнице я помедлил, словно что-то забыл или потерял. Или услышал, но не смог сразу различить звук.

И как раз в тот момент мимо меняя вдруг проплыла крупная сфера с миром внутри. С городом, парящим над облаками. Я знал — это был тот самый город, тот самый, где спала сейчас моя маленькая спутница.

Юная странница, которую нельзя было удержать, привязывая ленту к ноге, хоть она сама пока об этом ничего не знала.

Спустившись в кухню, я вспомнил про куртку и улыбнулся. Интересно, что она подумает утром?

За окном тяжёлые капли разбивались о жестяной подоконник, мне совсем не хотелось спать.

349. Небо меняет цвет

Я тысячи раз это видел, видел, как небо меняет цвет, как оно переливается алым, темнеет в фиолетовый и синим, разливается чёрным или вспыхивает малиновым. Всякий мир открывал новые краски. Я даже встречал изумрудное, ставшее светло-серым, я даже был свидетелем, как оранжевое потемнело до индиго.

И всё же я по-прежнему удивлялся — стремительности, гамме, полутонам, переходам. Сегодня же опустилась тьма, и я двинулся каменистой тропой мимо едва присыпанных снегом полей. Эта реальность была очень похожа на мой родной мир, но чем-то отличалась, незначительным и всё же важным одновременно.

Мне казалось, я никого не найду здесь. Я бродил уже несколько часов, и все тропы уводили только дальше в поля, сквозь рощи, через леса. Никакого человеческого жилья, ни зверей, ни птиц. Вот только кто-то же протоптал эти дорожки в каменистой почве, кто-то же прошёл здесь раньше меня — не раз, не два, даже не тысячу.

Поднявшись на очередной холм, в окружившем меня сумраке я не увидел ни единого огонька. Ноги ныли от усталости, а компас в груди убеждал, что дверь появится ещё не скоро, не раньше рассвета.