365 сказок - [474]

— Иди.

А потом:

— Возвращайся.

И мне пришлось отвернуться, настолько сильным стало свечение. Теперь я знал, когда тут начнётся весна. Компас запомнил путь, а дорога повела меня прочь, к другим мирам, к другим небесам, вперёд, сквозь звёздную мглу.

350. Двенадцатая чашка

У семнадцатилетней Эмили был собственный чайный сервиз на двенадцать персон. Тончайший белый фарфор с лёгким золотистым узором, едва сияющим и заметным, только если взять чашку или блюдце в руки и чуть повернуть, рассматривая. Волшебной красоты сервиз.

Он достался ей от бабушки и был совершенен во всём, кроме одного.

В нём не доставало двенадцатой чашки.

Передавая сервиз, бабушка сказала Эмили:

— Ты не поймёшь сразу, но на самом деле он полон, — и улыбнулась.

Эмили не стала спрашивать, спорить и возражать — бабушке месяц назад исполнилось девяносто два, и Эмили благоговела перед этим возрастом. Ей вовсе не хотелось расстроить старушку, которая вот-вот могла увидеться со смертью.

Эмили страшно гордилась тем, что теперь может подавать чай и подчёркивать мимоходом, что этот восхитительный чайный сервиз принадлежит именно ей. Отчего-то это казалось очень и очень важным. И не беда, что двенадцатой чашки не хватало, ведь у Эмили было только две близкие подруги.

Иногда Эмили расставляла все чашки на блюдца и любовалась ими, и лишь в такие моменты ей было немного печально, что их одиннадцать, будто в чётном числе присутствовала определённая очаровательная законченность.

Как-то Эмили даже обошла все магазинчики с антикварными предметами, надеясь подобрать там подходящую чашку, но, конечно, ничего не нашла. Такой изящный и милый сервиз словно родился сам по себе и в единственном экземпляре — на блюдечках и чашках не было никаких знаков, указавших бы на мастера.

Однажды, в светлый зимний день незадолго до Рождества, Эмили вытирала пыль и наводила порядок в шкафу с посудой. Она, безусловно, собиралась искупать в тёплой воде и начисто вытереть и свой прекрасный сервиз, но внезапно кто-то позвонил. Эмили оправила передник и поспешила ко входной двери, вытирая руки о полотенце.

Дома никого больше не было, родители отправились приобретать подарки, и Эмили чувствовала невероятную ответственность.

Она приоткрыла дверь и увидела на пороге незнакомца — в поношенном пальто и аккуратном цилиндре, он стоял, чуть опустив голову.

— Юная леди, — обратился он к Эмили, улыбаясь немного печально. — Не подскажете ли мне, как мне добраться до почты?

— О, — Эмили чуть пожала плечами, — но сегодня почта уже не работает. Так повелось… — она замялась. Ей очень не хотелось ещё сильнее расстраивать этого человека. — Быть может, чаю?

— Чаю? Даже не знаю… — он послушно вошёл, но замялся у порога. — Разве это удобно?

— Конечно, удобно, — уверила Эмили, указывая на вешалку, где он мог оставить цилиндр и пальто. — Я мигом!

Она проводила его в гостиную и проследила, чтобы он сел в кресло у камина, а сама поспешила на кухню.

Когда она собрала на подносе блюдце с печеньем, заварник, сахарницу с серебрящимися в солнечном свете щипчиками, пара чашек уже стояли там. Эмили чуть нахмурилась, она не помнила, когда поставила на поднос вторую, но отмахнулась и поспешила к гостю.

Уместив поднос на журнальном столике, Эмили взялась за заварник и тут же недоумевающе приоткрыла рот — в одной из чашек уже был ароматный чай.

— Благодарю вас, это очень мило, — подхватил её незнакомец. — Простите, что не представился раньше…

Эмили почти не слышала его, она совершенно точно не успела налить ему ни капли.

— Какой восхитительный чай, — продолжал оставшийся для неё незнакомцем. — Он так бодрит! Нотки луговых трав, умеренная сладость… Как вы угадали, прекрасная волшебница, что я люблю именно такой?

— О… — Эмили опустила глаза, смутившись.

— Удивительно! — продолжал незнакомец, и Эмили поняла, что ему не нужен от неё никакой ответ.

Они вместе выпили чай, и Эмили готова была поклясться, что в заварнике был обычный чёрный чай — ни луговых цветов, ни сладости. Потом незнакомец спохватился, тепло попрощался с ней, подхватил пальто и цилиндр и ушёл.

Эмили вернулась в гостиную забрать поднос.

На нём стояла лишь её чашка. Одинокое — двенадцатое — блюдце осталось пустым.

На следующий день Эмили снова осталась дома одна. Она сидела в гостиной и читала, когда кто-то позвонил. Открыв дверь, она обнаружила грустную старушку, так похожую на любимую бабушку, что Эмили едва не кинулась ей на шею, но вовремя остановила себя.

— Милая моя, — начала старушка, — прости, что я обращаюсь к тебе, но я так устала… мне так далеко идти. Пожалуйста, дай мне воды.

— Ну что вы, — спохватилась Эмили. — Входите, я сделаю чай. Отдохнёте и отправитесь дальше.

Благодарно кивнув, старушка вошла в прихожую, и пока она снимала тяжёлую шубу и развязывала мягкую серую шаль, Эмили успела вскипятить чайник и заварить свежий чай. На подносе опять стояла чашка — одна. Себе Эмили и не думала ставить.

Бросив быстрый взгляд на шкаф, где за стеклянными дверцами ожидал сервиз, Эмили убедилась — двенадцатая.

Едва она расположила поднос на столике, старушка потянулась к чашке и удивлённо заговорила: