365 сказок - [473]

Я собрал хвороста и развёл костёр, прямо на вершине. Единственный золотой огонь в наступившей ночи цвета смешанного с чернотой оттенка индиго. Языки пламени выплясывали на сухих ветках, шипели и плевались искрами, если попадалась не слишком сухая. Я сел ближе, хотя мне не было холодно. Несмотря на то, что здесь, похоже, началась зима, я совсем не ощущал мороза, хотя температура давно упала за границу нуля.

Спать у костра я не собирался, зато установил на угли маленький походный чайник, намереваясь заварить трав. Горьковатый отвар бодрил и успокаивал сразу, и он был мне нужен сегодня особенно сильно.

Ветер, сопровождавший меня с момента моего появления здесь, исчез, улёгся додрёмывать в травах, и в какой-то миг я ощутил, что совершенно один. Это не слишком пугало. Что я был бы за странник, если бы боялся одиночества. Однако загадка, кто же обитал в этой реальности, осталась неразрешённой.

Этот мир не показался мне покинутым, заброшенным, лишённым жизни. Он словно играл со мной, пряча что-то отводя мне глаза. И любопытство было сильнее, чем желание просто идти своей дорогой.

Быть может, мне следовало задержаться не на одну ночь, поискать получше. Тропа в любом случае должна была вывести меня к тому, кто ею пользовался. Иначе ведь не бывает.

Бездумно вытащив варган, я принялся наигрывать, поглядывая на крупные звёзды, рассыпавшиеся в изобилии у меня над головой. Я так увлёкся, что почти не слышал ничего вокруг, почти поверил, что здесь нечего слышать. Именно поэтому голос заставил меня вздрогнуть.

— Странник? Давно никто из вашего племени не появлялся в моих владениях.

Я оглянулся. Передо мной стоял высокий и жилистый старец, назвать его стариком я бы ни за что не посмел. Он кутался в тяжёлый, подбитый тёмным мехом плащ, опирался на посох с массивным набалдашником из небольшого черепа какого-то зверька.

— Кто вы? — спросил я. — Не хотите ли чаю из трав?

— Из твоих трав или из местных, — уточнил он, опускаясь на землю напротив меня. Нас разделило пламя костра.

— Их моих, — я кивнул на закипающий чайник.

— Пожалуй, будет интересно, — признал он. — Я хранитель. Хранитель мира, холмов… Чего тебе больше хочется. Можешь именовать хоть хранителем звёзд, не слишком погрешишь против истины.

— Здесь есть кто-то ещё? — я почти обрадовался, что могу наконец-то узнать ответ.

Хранитель помолчал.

— Кто-то ещё… Безусловно, этот мир населён. Но ты… вы, странники, всегда идёте по грани. Так уж вышло, ваш путь проходит вдали от путей всех остальных. В часы, когда не войти в города, не поговорить с жителями, не встретить даже… белки, — он усмехнулся. — Можно встретить только меня.

— Что ж, и такое бывает, — согласился я и выхватил чайник, разливая в две кружки ароматный отвар. — Чем же занимается хранитель?

Он засмеялся.

— Кто-то зовёт меня магом, кто-то не видит вовсе… — он взял свою кружку и сделал глоток, задумчиво посмотрел на меня. — Таков на вкус твой мир?

— Эти травы я собрал не там, — качнув головой, я вспомнил тёплый летний вечер, который провёл в светлом мире, где совсем не было людей. — Это лето… Реальность, лежащая в стороне от путей.

— Ты любишь такие, — отметил он.

— Наверное.

Мы пили отвар в тишине, только костёр хрустел, трещал и плевался искрами, словно хотел добавить звёзд. Тишь стекала по гребням холмов, сворачивалась тенями, и я был удивлён этим, очарован, совсем не хотел обсуждать что-то ещё.

Хранитель же смотрел в сторону или в огонь. Его лицо то скрывалось в тени, то вырисовывалось чётко и ярко.

— Пожалуй, странник, твои травы так хороши, что я согласен буду впустить тебя снова, — вдруг сказал он.

— Впустить?

— Да… Не сейчас, не сейчас, не в те дни, когда к нам приходит зима, когда надо спать. Отчего ты не спишь, странник, что заставляет блуждать ваши беспокойные души?

— Дорога. Она не знает сна, — объяснил я.

И в ту же секунду хранитель оказался так близко, что сумел коснуться ладонью моей груди. Компас затрепыхался, почувствовав чужой интерес, чужую силу и волю. Хранитель знал магию, был полон ею, он мог бы остановить и моё сердце, и стрелку компаса, что теперь настырно звенела.

— Дорога… — повторил он.

Его пальцы дрогнули, сжались, и вот он уже опять напротив меня, а между нами танцует пламя.

— Я понял, — сказал он.

— Значит, я приходил не зря, — улыбка вышла растерянной.

— Не зря, — кивнул он важно. — И можешь прийти ещё. Сюда мало кто приходил ещё раз. Вот только помни — нужна весна.

— И когда будет весна?

Он молча усмехнулся. Звёзды стали крупнее, огонь почти погас. Небо меняло цвет.

Я тысячи раз видел подобное.

Как синий становится алым, как оранжевый темнеет в фиолетовый, как голубой разливается чёрным или вспыхивает малиновым.

Я встречал изумрудное небо, ставшее светло-серым, я был свидетелем, как золотое сменилось медью и стало ртутью.

Удивляясь, я стоял на пороге арки, зовущей прочь. Над моим костром, потухающим в сердце ночи, звёздное небо расцветилось дивными переливающимися красками, чьих названий я не знал. Сияние окружило тёмную фигуру хранителя, вставшего, опираясь на посох, на вершине холма.

Я тысячи раз был свидетелем тому, как изливается из какого-то существа магия мира. И всё же всякий раз это было неповторимо. И пока дорога не потащила меня за собой, я не мог отвести взгляда, я смотрел, стараясь запомнить, стараясь прожить этот миг снова, снова, снова…