365 сказок - [454]

— Да… Я стараюсь добавить в общую симфонию другие ноты. Иногда реальность, заключённая в сферу, так расстраивается, что несколько лежащих поблизости миров тоже звенят не в тон. Устранить такую неисправность сложно. Необходим удивительной чистоты слух. Если я когда-либо свой утрачу, то даже и не могу представить, что произойдёт.

Мне тоже не хотелось этого представлять, и я молчал. А потом он поднял на меня глаза.

— Странно, что ты задержался. Мало кому интересно всё это.

Он обвёл ладонью пространство, в котором сотни тысяч сфер разного размера отражались в прозрачно-зеркальном полу, а над ними сияло живое звёздное небо, переполненное звездопадами, следами комет, туманностями и сиянием…

Настройщик подошёл ближе и взял меня за руку, увёл куда-то мимо всех этих сфер, дальше, дальше, пока внезапно мы не остановились рядом с выросшей прямо из ничего дверью.

— Здесь выход, — объяснил он.

— Значит ли это, что мне нельзя больше оставаться тут?

— А тебе этого хочется?

Позади него мерцали миры, в глазах его мерцали миры. Я улыбнулся.

— Послушать ещё немного симфонию веера мирозданий? Да.

И он тоже одарил меня улыбкой.

* * *

Дорога увела меня к иным реальностям. Я переходил из мира в мир, но всё же продолжал улавливать отзвуки симфонии, за которой столь трепетно следил Настройщик. Мне мерещились его улыбка и печаль в его глазах.

Прежде чем уйти, я остановился рядом с самой большой из сфер, а он замер рядом с инструментом наготове.

— С какими справляться проще? — спросил я, только бы ещё раз услышать его голос.

— Я не вижу разницы, — он пожал плечами. — Если ты, конечно, говоришь о размере. С другой стороны, если мир охватила музыка горя и смерти, то с ней, пожалуй, справиться будет непросто.

— Разве смерть — не часть симфонии?

— Не всякая смерть, — он легко коснулся одной из сфер. — А только та, что на самом деле часть жизни…

Я стоял на холме и смотрел вниз, где в долине, тонущей в тумане, сияли огоньки города. Мне чудилось, что здесь, над суетой и светом, музыка, которую хранил Настройщик, слышится сильнее. Я всё пытался осознать, как именно он понимает, которая смерть противоречит его симфонии.

— Это не его симфония, — фигура отца соткалась из мрака, он встал так близко, и я ощутил запах костра и ветра, гуляющего в северных горах. — Он только Настройщик, не автор. Но он умеет поддерживать её в идеальном порядке.

— Ты отвечаешь не на тот вопрос, мне больше интересен другой, — почти ворчливо заметил я.

— А на него ты и сам знаешь ответ, — его ладонь легла мне напротив сердца. — Знаешь.

— Иногда ты слишком убеждён в том, в чём у меня нет совсем никакой уверенности, — возразил я.

Мы улыбнулись друг другу.

— Вспомни, сколько раз ты принимал решения, руководствуясь лишь чутьём. Сколько из них предотвращали чью-то гибель? — он отпустил меня, отошёл и почти затерялся среди тумана и темноты.

Среди бесконечных сумерек с ноткой индиго.

Я же вспомнил. Наверняка у этого чувства, у этого чутья была собственная нота, звучащая особенным образом.

Я запрокинул голову, надо мной распростёрлось живое небо, полное звёзд, комет, туманностей и сияния… мягкого сияния вечной музыки, за которой с трепетом следил лучший Настройщик.

335. Странники не ждут

— Странники не ждут Рождества, — заметила Королева жезлов, стряхивая искусственный снег с закреплённого над камином венка. — Им должен быть по душе Йоль.

— Каждый по-своему отмечает поворот колеса года, — отозвался я, подняв взгляд от книги. Честно говоря, с того момента, как Королева жезлов вошла в гостиную, я ещё не прочёл ни строчки.

— И то верно, — согласилась она насмешливо. — И всё же, кажется, прежде ты не любил Рождества.

— Я не могу назвать это любовью или нелюбовью, — пришлось пожать плечами. Под её взглядом было неуютно.

— Вот Самайн… — напомнила она и засмеялась. — Что ж, в этот раз Рождество, да?

— Как видишь.

— Не слишком рано ты начал его ждать?

— Остаётся лишь десять дней в этой реальности, блуждаешь во времени?

На миг её лицо омрачилось, но затем она кокетливо подмигнула мне.

— Нечто вроде того. Только кто может мне с этим помочь?

— Мы все зачастую теряем с ним связь, — продолжил я, и она кивнула с одобрением.

— А отчего именно Рождество? — и её пальцы опять коснулись колокольчиков, украшавших венок.

— Почему бы не оно?

— Ждёшь особенного подарка? Думаешь, что был достаточно хорош и потому достоин его? — она склонила голову к плечу. — Нет, не может быть, на тебя не похоже. Совершенно.

— Может, я жду Крампуса, — усмехнулся я. — Как тот, кто не заслужил никаких подарков.

— Причудливо, тебе подходит гораздо больше, — на этот раз она согласилась. — Но зачем же ждать? Ведь есть миры, где Рождество — прямо сейчас.

— И те, где его совсем не бывает, — качнул я головой. — Знаешь ли, в ожидании Рождества есть своя немыслимая прелесть.

— Именно в ожидании?

— Именно в нём.

— Никогда прежде не думала об этом, — признавшись, она отошла от камина и приблизилась к окну.

По стеклу неспешно катились крупные капли, шёл дождь, город кутался осенним туманом, и пусть декабрь давно наступил, это не чувствовалось ни в природе, ни в погоде, совершенно ни в чём. Ноябрь замер на пороге, забывшись, расплакавшись, заблудившись.