1612. «Вставайте, люди русские!» - [70]
— Знаю. — Хельмут видел: его друг старается говорить весело и беспечно, однако сам оставался серьезен. — Не жалеешь теперь?
— О чем это?
— Что отказался от нее?
— Я о сделанном стараюсь никогда не жалеть, дружище. Пустое дело.
— Пустое. Так стараешься или не жалеешь?
Улыбка Михаила погасла, он отвернулся.
— Жалею. Но я ведь не понимал, как сильно ее люблю. Понял, когда смерть пришла. Там, в Коломенской башне. И послал Прошку найти Василису и сказать ей. Если он до нее добрался, то сказал. Может, она на то и гневается до сих пор: что я так ее любил, а другому отдал.
Хельмут вновь перевернулся на спину, раскинул руки. Облако-лягушка уползло прочь, но следом за ним появилось и заслонило солнце другое — похожее на распустившую парус ладью. Оно было большое, тяжелое и плыло, казалось, медленнее других. Рядом с его великолепной белизною небо казалось еще более синим. «Как глаза Алёнины! — прокралась в сознание Шнелля непрошеная мысль. — Но они у нее и серые бывают — когда тучи и пасмурно, и совсем-совсем светлые, вот, как у Миши. Как ты там, Алёнушка? Ждать обещала… Ждешь ли?»
— Послушай! — вновь заговорил он, — А откуда у Василисы этот ее белый волк? Ляхи о нем столько сказок рассказывают, так его боятся!
— Морозко-то? — Шейн рассмеялся. — Да уж, его испугаться можно. Он не волк. Вернее, не совсем волк. У дядьки Прохора лет пятнадцать назад была собачища, просто дивная. Ему ее какой-то степняк подарил, которому Прошка когда-то, давным-давно, вроде бы жизнь спас. А тут этот степняк в Москву приехал, отыскал Прохора, саблю ему вручил и щенка. Ну и щенок был! Месяца полтора от роду, а ростом чуть не со взрослую псину. А выросла собачка, так и вовсе стала, как хороший теленок. Почти что белая, поджарая, сильная. Знающие люди сказывали, что в далеких степях такие собаки стада сторожат, так не то, что от волков — от медведя али от тигра оборонить могут. Прошка назвал свою красавицу Белянкой, и служила она ему долго, покуда ее пьяный казак случайно не подстрелил: решил сдуру, что дикий зверь. Ну вот, она, Белянка эта, кобеля себе никак выбрать не могла, да и то сказать — какой кобель ее, такую, покрыл бы? А когда однажды Прохор поехал охотиться, то заприметил, что собачка его ночами убегать стала. И понял: приглянулся ей, по всему видать, лесной волчище. Ну, а потом она родила трех щенков. Волчат, скорее. Два серые были, а один — почти как снег. Его-то Прохор Василиске и подарил. Других двух друзьям-казакам роздал. А Морозко так при Ваське и вырос.
С реки долетел громкий плеск и фырканье коня.
Молодые люди, привстав, выглянули из лодки и увидали, как с берегового откоса спускается к реке всадник. Он не стал удерживать коня у кромки берега, тот вошел в воду по брюхо, тотчас опустил в речные струи свои бархатистые губы и принялся пить.
— Смотри-ка! — удивился Шейн. — Князь Дмитрий Михайлович пожаловал. В кое то веки, видно, решил так вот взять и по над рекой покататься. Времени-то у него и вовсе не бывает, чтоб себя чем потешить. Только не зря ли в одиночку?
— Впервые его так близко вижу! — воскликнул Хельмут. — И впервые вижу без шлема.
Действительно: зимою, приехав и записавшись в ополчение, Шнелль был сразу представлен Козьме Минину, а самого воеводу Пожарского видел обычно лишь на войсковых собраниях, когда тот проезжал мимо ополченцев, либо обращался к ним с речью. И каждый раз лицо князя казалось ему неуловимо знакомым, будто когда-то он уже встречал его. Но это могло быть ошибкой. Да и рассмотреть черты лица каждый раз мешал массивный кованый шлем с выступом, прикрывающим нос и переносицу.
Теперь Пожарский оказался в двух десятках шагов, без воинских доспехов: на нем красовалась лишь алая до колен рубаха, штаны из тонкого сукна да мягкие кожаные сапоги. Князь не надел и шапки, наслаждаясь редкими минутами свободы от всех своих дел, от доспехов, которые приходилось носить постоянно — ведь воинское обучение проходило каждый день. Он тоже прощался с Ярославлем, с Волгой, с долгими днями нелегких сборов в боевой поход.
Хельмут всмотрелся в красивое, задумчивое лицо князя и тихо-тихо присвистнул. Так тихо, что Михаил этого не услышал.
— А ведь точно, князь-то Дмитрий тебя и не видал! — с некоторой досадой воскликнул Шейн.
В самом деле — когда они вернулись из Москвы, он один докладывал Пожарскому об их походе в Кремль, и тот лишь велел на словах передать свою благодарность новому наемнику: князь не очень любил иноземцев, к тому же, известие о смерти Гермогена заставило оставить в стороне все прочее.
«Ну и пес же я неблагодарный! — в сердцах подумал Михаил. — Ведь мог бы и тогда привести Хельмута с собою, да и после мог с князем познакомить. Ведь сколько раз у него бывал, сколько раз он меня подзывал к себе, а все не выходило — то друга рядом не оказывалось, то сам Пожарский сильно спешил. Нет, это не оправдания: просто я за добро добром платить не умею…»
— А давай-ка сейчас я ему тебя и представлю! — вскинулся воевода. — Может, он решит, что в боевом походе тебе приличнее будет не сотню, а полк возглавлять. Да и вообще — давно пора ему увидать героя, который со мною в Кремле был и у самого Владыки православное крещение принял.
Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.
На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.
Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.
Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!
В руки молодого историка случайно попадают неизвестные древнегреческие свитки. Занявшись их переводом, ученый внезапно понимает, что стал обладателем уникального сокровища — записок современника или даже участника событий, известных ныне как Троянская война.И первая же рукопись раскрыла перед ученым историю самого известного из героев–гроянцев — Ахилла, историю, разительно не похожую на описанную в мифах. Сын мирмидонского царя Мелся с раннею детства был отдан на воспитание отшельнику и мудрецу Хирону и познал не только искусство боя, но и врачевания.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.