1612. «Вставайте, люди русские!» - [72]
— А где Михаил-то? — спросил он. — И друг его где? Не будь их, я бы от этих подосланных не отбился.
— Сейчас придет Михайло! — вместо Семаги, поспешившего исполнить княжий приказ, ответил другой стрелец.
— Они одеваться пошли: мол, нагишом драться пришлось, так хоть опосля драки в пристойный вид придти хотят.
— Здесь мы! — тотчас послышался позади Пожарского голос Смоленского воеводы. — Прости, Дмитрий Михайлович, что ушли, но уж очень иначе смешно выходило…
И Михаил, представив себе, как выглядел со стороны их с Хельмутом подвиг, невольно прыснул.
Князь поднялся и, не говоря ни слова, крепко обнял Шейна. Потом сказал, опустив глаза:
— Спасибо, воевода! Я перед тобою в долгу, да и вину несу немалую: имя твое законное тебе вернуть не могу! Но, как Бог свят: едва только Москву от ляхов освободим, я Думу соберу и родню твою бесстыжую призову к ответу.
— Разве мне это надобно? — Михаил ответил на объятия князя не менее могучими объятиями. — Не затевай, княже, грызни боярской.
— Это — мое дело! — Пожарский наконец выпустил воеводу из крепкого кольца своих рук и отступил на шаг.
— А теперь дай мне и друга твоего обнять.
— Я давно хотел, чтобы ты узнал его, княже! — обрадовался Шейн. — Вот он. Во святом православном крещении раб Божий Даниил, но я его чаще прежним именем зову — Хельмут. Привык так. А за то, что он среди всех воинов, коих я видал, самый быстрый, его Шнеллем прозвали. По-германски.
Пожарский улыбнулся и повернулся к немцу, который тотчас склонился перед ним с самым почтительным видом.
— Я о тебе уж так много слыхал, Хельмут Шнелль, что и не случись сегодняшнего нападения, все равно захотел бы узнать тебя близко. Спасибо за подмогу! Давай обнимемся.
Хельмут не стал возражать. Однако князь, едва разжав объятия, вдруг пристально вгляделся в лицо молодого человека и изумленно ахнул:
— Матерь Божия! Быть того не может!
— Не может, милостивый князь! — немец улыбнулся странной смущенной улыбкой. — Вы обознались.
— Вряд ли. — Дмитрий Михайлович с трудом мог поверить себе, но уже не сомневался. — Действительно, тринадцать лет прошло, но ты так мало изменился… Правда, я был уверен, что ты убит.
— Убит! А вот он, — Шнелль кивнул в сторону Михаила, — казнен в Польше по приговору короля Сигизмунда. У нас с ним очень схожая судьба, князь. У него отняли имя ради имения и денег, а у меня, прежде всего, ради титула. Но я, как и он, не хочу быть Каином. Хотя, по правде сказать, Авелем тоже себя не чувствую. И если Михаилу Бог дал возможность, даже потеряв имя, не потерять чести и драться за свое Отечество, то я — всего лишь наемник. Поэтому сделайте милость, признайте, что обознались.
— Признаю. — задумчиво проговорил Пожарский. — Хотя то, что ты, великий воин, не знавший страха, отказался мстить за себя, говорит о многом. Уж чего-чего, а чести ты не утратил, твоя светлость!
— Светлость? — немного растерянно переспросил Михаил. Невероятное почтение, с которым князь Пожарский обращался к его другу, поразило Шейна. Он и прежде был уверен в очень высоком происхождении Хельмута, однако это все равно было странно.
— Я никому не скажу, кто ты на самом деле, раз ты этого не хочешь, — продолжал, между тем, Пожарский.
— Но ведь Михаилу-то ты можешь это сказать. Хотя бы потому, что сам знаешь его настоящее имя.
— Пожалуй, княже, ты прав! — пожал плечами немец.
— Но тогда уж скажи сам.
Князь махнул рукою стрельцам:
— На берег ступайте. Не стойте над головой. Коня моего далеко не уводите: я сейчас обуюсь и с вами в город поеду. А ты, Михайло, помнишь ли, как я тебе рассказывал про посольство, что государь Борис Годунов к германцам отправлял?
— Как не помнить! И ты тогда встречался с моим другом?
— Не то, чтобы встречался. Просто видел его на учениях кавалерии и подумал, что больше никогда такого не увижу! То, как этот человек ездит верхом, владеет оружием, было невероятно. Про такое только в сказках сказывают, да и то ежели там какому-то царевичу-королевичу сила волшебная помогает. Потому-то я и лицо его запомнил на всю жизнь!
Михаил подмигнул Хельмуту, продолжавшему смущенно улыбаться:
— Ну, княже, это все и меня не раз поражало. Но зовут-то его как?
— А зовут его Хельмут Даниэль фон Штрайзель, его светлость герцог Баварский, двоюродный брат императора Священной Римской империи[48]. В Германии он был одним из самых богатых и знатных сеньоров. Теперь всем этим владеет его младший брат Фердинанд.
— Ух, ты! — вырвалось у Михаила. — Ничего себе наемничек!
— Ну, давай, смейся! — безо всякой обиды воскликнул Хельмут. — Я знаю, как это глупо.
И добавил совсем тихо, с плохо скрытой горечью:
— Тем более теперь, когда знатное имя мне бы очень даже не помешало.
Вместо ответа воевода взял и крепко сжал руку товарища:
— Я не из тех, кто склоняет голову перед более знатными, но перед тобой я склоняюсь. Так и знай, твоя светлость!
— Вот и будем друг перед другом кланяться, а не воевать! — то ли разозлился, то ли отшутился «светлость». — Давай лучше со стрельцами потолкуем по-доброму, чтоб не болтали лишнее о сегодняшней схватке. Не то, сам знаешь, какие языки у наших кавалеристов: прослышат, как мы в этот раз сражались, и будем мы с тобой не Михайло Стрелец и Хельмут Шнелль, а князья Нагие. Вроде бы есть у вас такой княжий род?
Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.
На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.
Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.
Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!
В руки молодого историка случайно попадают неизвестные древнегреческие свитки. Занявшись их переводом, ученый внезапно понимает, что стал обладателем уникального сокровища — записок современника или даже участника событий, известных ныне как Троянская война.И первая же рукопись раскрыла перед ученым историю самого известного из героев–гроянцев — Ахилла, историю, разительно не похожую на описанную в мифах. Сын мирмидонского царя Мелся с раннею детства был отдан на воспитание отшельнику и мудрецу Хирону и познал не только искусство боя, но и врачевания.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.