1612. «Вставайте, люди русские!» - [71]

Шрифт
Интервал

Хельмут оценил смущение и горячность своего друга и от души расхохотался:

— Да-да, сейчас как раз — самое время знакомиться с князем. Наша одежда осталась в бане, значит у нас — замечательный выбор: либо, покуда князь не посмотрел в эту сторону, бежать, сверкая ягодицами, в предбанник и одеваться, либо выказать ему наше почтение вот так вот, как есть. Можно еще в невод завернуться — Пожарский ведь человек храбрый и не рухнет с коня, увидав парочку никсов, или, как у вас их называют, водяных.

— Тьфу ты, а ведь и правда! — Шейн невольно подхватил смех друга, представив себе этакое зрелище. — Ладно, бегать не будем, а попробуем все же пойти и одеться. Дело-то обычное — раз тут баня, то и голым мужикам самое место, а князь ведь не красна девица.

К счастью, они не успели никуда уйти. Едва начав выбираться из лодки, друзья вновь услыхали конское ржание и увидели, как по тому же береговому откосу вскачь летят трое казаков. В самом их появлении не было ничего необычного. Не удивляло и то, что они так погоняли коней: эти люди могли спешить к князю с каким-то срочным сообщением. Но опытный взор обоих бывалых бойцов разом отметил сильно запыленную одежду всадников. Может, конечно, издалека приехали. Но если это новые ополченцы, то чего ж они не в город скачут, а прямо сюда? Значит, кто-то успел им сказать, что главный воевода здесь? Тогда отчего не сопроводили? Кто-кто, а осторожный Козьма Захарович нипочем не послал бы к Пожарскому незнакомых людей без полдюжины стрельцов, да еще когда князь без доспехов и охраны. И никто из ополченских командиров не послал бы…

Все эти мысли вихрем промелькнули и у Михаила, и у Хельмута, а в следующий миг оба уже поняли, что привело сюда казаков: двое на скаку обнажили свои сабли, третий выхватил пистолет…

— Сзади! — что есть мочи закричал Шейн. — Берегись, князь!

Пожарский обернулся, успел стукнуть каблуками своего коня, и тот резко скакнул вперед. Всего одно движение, но оно спасло князя Дмитрия: выпущенная казаком пуля свистнула мимо его головы.

Но убийцы были уже в нескольких шагах, их кони влетели в воду, и оставалось, может быть, мгновение, может быть, два.

Уже потом молодой воевода и его друг корили себя за беспечность: в самом деле, как ни безопасно было житье в надежно охраняемом Ярославле, но все же за пределами Кремля нельзя было оставлять оружие так далеко от себя. А их мечи покоились на лавке в предбаннике, там же, где и одежда!

Впрочем, сейчас ни тот, ни другой об этом не думали. Хельмут мгновенно скинул с колышка петлю лодочной привязи, затем, схватив лежавшее в лодке весло, одним точным движением отпихнул ее от мостков и вытолкнул на середину заводи. Еще взмах весла, и лодка оказалась на реке, почти между князем Дмитрием и убийцами. Почти. Заслонить его они уже не успеют.

Михаил, между тем, подхватив второе весло, размахнулся, и что было силы, запустил его в скакавшего первым казака. Увесистая палка саданула убийцу по голове, тот качнулся, выронил саблю и, как мешок, рухнул в воду. Хельмут, в свою очередь, собирался бросить весло в другого казака, но тот был слишком далеко — на таком расстоянии его едва ли удастся оглушить. Тогда он подхватил со дна лодки невод, стремительно раскрутил над головой и метнул так ловко, что сеть накрыла не только убийцу, но и голову его коня, который от испуга шарахнулся в сторону, тогда как всадник, разразившись бешеной бранью, стал барахтаться в седле, пытаясь высвободить руки и саблю.

Князь Пожарский тоже не ждал, покуда все закончится. Он развернул коня и послал его навстречу третьему убийце — тому, который только что попусту выпалил из пистолета. Казак, понимая, что не успеет перезарядить его, тоже взялся за саблю, однако едва успел вырвать ее из ножен, как конь Пожарского грудь в грудь сшибся с его конем, и князь, не имевший при себе оружия, попросту врезал кулаком по красному, потному лицу казака.

Тот покачнулся, почти потеряв равновесие, попробовал было замахнуться саблей, но получил новый удар, еще крепче предыдущего, и тут уже не усидел в седле.

С берега, крича и размахивая руками, мчались в это время несколько человек стрельцов, охрана Пожарского, беспечно отставшая от князя, которому захотелось побыть наедине со своими мыслями. Каждый наверняка представлял себе, что учинит им Минин, когда узнает о случившемся. Хотя случившееся могло быть и куда хуже.

Глава 3. Его светлость

— Так что, Дмитрий Михайлович, подосланные оне! — спустя несколько минут доложил князю стрелецкий сотник Кондратий Семага. — Из Твери прискакали, паскуды, от пана Ходкевича, коему твоя милость покоя не дает. Золота отвалил этим христопродавцам столько, сколько в их шапки влезло, и еще столько же отсыпать обещал, если оне тебя убьют. Того, что Михайло Стрелец веслом благословил, мы не откачали: то ли захлебнулся, то ли от того, что башка разбита, только преставился он. А те-то, двое, те сразу все и рассказали. Дозволь, князюшко, мы их на кол посадим!

— Не дозволяю! Допросите про войско Ходкевича, что в Твери стоит. Все, что знают. А после повесить. И никаких чтоб колов.

Пожарский сидел на мостках, свесив вниз босые ноги, и старательно вытряхивал воду из своих нарядных сапог: она попала туда во время схватки князя с одним из казаков.


Еще от автора Ирина Александровна Измайлова
Собор

Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.


Троя

На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...


Князь Александр Невский

Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.


Собор. Роман о петербургском зодчем

Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.


Робин Гуд

Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!


Подвиги Ахилла

В руки молодого историка случайно попадают неизвестные древнегреческие свитки. Занявшись их переводом, ученый внезапно понимает, что стал обладателем уникального сокровища — записок современника или даже участника событий, известных ныне как Троянская война.И первая же рукопись раскрыла перед ученым историю самого известного из героев–гроянцев — Ахилла, историю, разительно не похожую на описанную в мифах. Сын мирмидонского царя Мелся с раннею детства был отдан на воспитание отшельнику и мудрецу Хирону и познал не только искусство боя, но и врачевания.


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.