Комедия-фарс
Curtain Up! By Peter Quilter
Перевод с английского Павла Шишина
Декорация
Первое действие происходит в фойе и кафе старого обветшалого театра. В помещении самые простые столы и Стулья, кроме того, повсюду разбросаны предметы, имеющие отношение к театру — часть декорации, подмакетник, афиши, разнообразные коробки и ящики. Поначалу всё помещение чрезвычайно захламлено, но к концу первого акта приводится в идеальный порядок.
Второе действие происходит на сцене старого театра.
Действующие лица
ТЕРЕЗА — лет 25–30.
ШЭРОН — лет 20–30. Панк-готка с ног до головы.
ПЭМ — мать Терезы.
БЕТТИ — бабушка Терезы.
ДЖЕКИ — под сорок, стройная, спортивная.
Важное примечание от автора:
Одной из основных сюжетных линий пьесы является подготовка и проведение персонажами благотворительного концерта с участием эстрадной звезды Лайзы Минелли. Создатели спектакля могут по своему усмотрению заменить Лайзу на другую эстрадную певицу — либо мирового уровня, либо широко известную в той стране, где ставится спектакль. В любом случае это должна быть артистка, которая знаменита, мгновенно узнаваема, обладает яркой индивидуальностью, и чей внешний облик зрители могут ясно себе представить. Создатели спектакля должны самостоятельно внести соответствующие изменения в текст пьесы, в том числе в отсылки к репертуару звезды, манеру поведения и выбор песен.
Сцена первая
Обветшалое фойе заброшенного театра, заваленное мусором и покрытое слоем пыли. У двери одна на другую составлены несколько картонных коробок. Тереза распахивает дверь, и коробки валятся на пол. Тереза входит, отодвигает коробки в сторону, вносит из-за двери несколько пакетов с покупками и кладёт на стол. Затем, посмотрев вокруг, замечает в углу старую книгу, открывает её, сдувает со страниц пыль — и тут же оказывается укутанной облаком пыли. Тереза громко кашляет.
Входит Пэм.
ПЭМ. Какая прелесть!
ТЕРЕЗА. Здесь очень пыльно.
ПЭМ. Я догадалась. Оставлю дверь открытой.
Пэм закрепляет дверь, чтобы та не закрылась.
Не думала я, что он в таком состоянии.
ТЕРЕЗА. Простоять закрытым столько лет.
ПЭМ. Всё равно.
ТЕРЕЗА. Я заварю чай.
ПЭМ. В такой грязи? Я сегодня не готова пить чай с термитами.
ТЕРЕЗА. Не бойся, такого не случится… Я забыла чайные пакетики. Но…
Тереза начинает распаковывать сумки. Появляется печенье и две упаковки растворимого супа в пластиковых стаканчиках.
ПЭМ. Что за дрянь у тебя там?
ТЕРЕЗА. «Супер-суп». Отыскала в шкафу, в самой глубине.
ПЭМ. В каком шкафу?
ТЕРЕЗА. С голубой дверцей, у тебя на кухне.
ПЭМ. Господи боже мой, нечего тебе там лазить — мало ли что попадётся!
ТЕРЕЗА. Ну, я вот нашла это. И срок годности ещё не истёк.
ПЭМ. И когда истечёт?
ТЕРЕЗА. В две тысячи сорок девятом году.
ПЭМ. Отлично. Я как раз захватила лекарств на неделю. Сколько там у тебя?
ТЕРЕЗА. Двенадцать овощных супов с гренками и двенадцать куриных.
Тереза достаёт из другой сумки чайник и пару тарелок. Не прерывая разговор, она наполняет чайник из пластиковой бутылки с фильтрованной водой.
ПЭМ. Не многовато? Будут ещё только Шэрон и бабушка, так?
ТЕРЕЗА. Да.
ПЭМ. Больше никого?
ТЕРЕЗА. Нет, мама. Не сегодня. Ты уже спрашивала.
ПЭМ. Просто хочу убедиться.
Тереза собирается включить чайник в розетку.
Осторожней.
ТЕРЕЗА. Всё в порядке. Генератор проверяли на прошлой неделе.
ПЭМ. Эту байку я уже слышала. Смотри, чтобы обувь была на резинойвой подошве.
Тереза включает чайник в розетку.
ТЕРЕЗА. Ты не сходишь за бабушкой?
ПЭМ. Через пару минут, она хотела вздремнуть.
ТЕРЕЗА. Что она обо всём этом думает? Ты с ней говорила?
ПЭМ. Только в общих чертах. Я прочитала завещание и поехала её навестить. «Здравствуй, мама, — сказала я, — ты помнишь, мы говорили о том, как было бы хорошо, если бы Майкл оставил нам что-то в наследство? Так вот, он оставил — огромный, паршивый, заброшенный, кишащий крысами чёртов театр!»
ТЕРЕЗА. Ты что, говорила вот такими словами?!
ПЭМ. А какими ещё словами я должна была говорить? Посмотри на это. Лучше уж сразу признать правду.
ТЕРЕЗА. И что она ответила?
ПЭМ. «Тупой гондон» — вот её точные слова. Новость сбила её с толку. Она даже не поняла, что театр принадлежал Майклу, и он мог отдать его кому угодно. Она знала, что он получил театр в наследство от дяди, но Майкл очень скоро заболел. Сначала брат умирает, потом сын умирает — не удивительно, что она перестала соображать. Нам всем пришлось нелегко, но можешь представить, каково было ей.
ТЕРЕЗА. Но виду она не подаёт.
ПЭМ. Слегка притормаживает. Но это пройдёт. Месяц-другой, и будет скакать, как двенадцатилетняя.
ТЕРЕЗА. Будем надеяться. Сядь посиди.
ПЭМ. Я что-то побаиваюсь.
Тереза стирает со стула пыль. Пэм садится, оглядывается по сторонам.
Ну и помойка!
ТЕРЕЗА. Просто надо немного прибрать. Привести в приличный вид хотя бы эту часть здания.
ПЭМ. Да уж придётся. Надо же будет где-то сесть и всё обсудить. Ты все документы привезла?
ТЕРЕЗА. Да.
ПЭМ. Ты их перечитала?
ТЕРЕЗА. Я попыталась. Вступительная часть вполне понятна, а вот юридический жаргон — какая-то тарабарщина.
ПЭМ. Для тебя? Что так? Ты же училась в университете.
ТЕРЕЗА. Ну, да.
ПЭМ. «Ну, да!» Обучение стоило целое состояние. Но всякий раз, когда возникает какая-то сложность, от тебя никакого толку. На что мы только потратились!
