Из энциклопедического словаря. Изд. Брокгауза и Ефрона T.XV. СПб., 1892
еоргий (Юрий) Дмитриевич — сын Дмитрия Донского, князь звенигородско-галицкий, родился в 1374 г. В 1389 г. получил в удел Звенигород, Галич, Рузу-городок и пр. При Василии Дмитриевиче деятельность Георгия Дмитриевича ограничивалась походами на врагов великого князя. В 1425 г. умер Василий Дмитриевич, и великокняжеский стол занял сын его Василий. Немедленно после того начались столкновения между великим князем и Георгием Дмитриевичем, искавшим великокняжеского стола. Георгий Дмитриевич основывал притязания свои на престол на старом праве старшинства и на истолкованной им в свою пользу оговорке, сделанной отцом его в духовном завещании: «а по грехом отымет Бог сына моего кн. Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княж Васильев удел». Во время составления духовной Василий Дмитриевич еще не был женат, а потому естественно было предположить, что он может умереть беспотомственно, и тогда, без сомнения, престол переходил бы к следующему за ним брату, т. е. к Георгию. В Орде, куда спор был перенесен в 1430 г., Георгий Дмитриевич проиграл его, получив только выморочный удел брата своего Петра, Дмитров (1432). В 1432 г. Василий выгнал из Дмитрова Георгиевых наместников и взял город себе. Это озлобило Георгия Дмитриевича; к тому же присоединилось известное оскорбление, нанесенное на свадебном пиру князя Софьей Витовтовной сыну Георгия Дмитриевича, Василию Косому. Галицкие войска двинулись к Переяславлю. Не приготовившись к отпору, великий князь, на берегах Клязьмы, проиграл битву и бежал в Кострому. Георгий Дмитриевич дал ему в удел Коломну, против чего восставали дети Георгия Дмитриевича. Вскоре от Георгия Дмитриевича к Василию начали переходить князья, бояре и простой народ. Чувствуя непрочность своего положения, Георгий Дмитриевич сам предложил Василию возвратиться на великокняжеский престол. По договору он обязывался за себя и за младшего сына, Дмитрия Красного, не принимать к себе старших сыновей, не оказывать им помощи и отдать ярлык на Дмитров, вместо которого Василий уступил ему другие волости. Георгий Дмитриевич в свою пользу выговорил условие не садиться на коня, хотя бы племянник и лично повел свои полки против неприятеля, и не давать Василию помощи против Литвы, где княжил побратим Георгиев, Свидригайло. Из Москвы Георгий Дмитриевич ушел в Галич. В том же 1433 г. войска великого князя потерпели поражение на берегах Куси от детей Георгия Дмитриевича. Василий узнал, что в битве участвовали и воеводы дяди, со многими людьми его, а потому решился наказать такое вероломство. Зимой 1434 г. он пошел на Галич; Георгий Дмитриевич бежал на Белоозеро, а Галич был взят и сожжен, но между Ростовым и Переяславлем, 16 марта, Василий опять был разбит и бежал. Георгий Дмитриевич пошел к Москве, которая сдалась ему 1 апреля; здесь он забрал казну Василия, пленил мать и жену его. На Василия, который был в Нижнем Новгороде, Георгий Дмитриевич послал двух младших сыновей своих. Не видя ниоткуда помощи, Василий хотел уже бежать далее, в Орду; но 5 июля 1434 г., когда Шемяка и Красный были еще только во Владимире, Георгий Дмитриевич скоропостижно скончался.
Часть первая. Птенец орла высокопарного
1
Коломне новая каменная церковь упала. Такое известие от мамки Домникеи совсем смутило шестилетнего княжича Юрия Дмитриевича. Он молча постоял в мыленке над рукомойником в виде барана, что изливал носом подогретую воду. Даже забылась привычная при умывании песенка: «Встану рано, пойду к барану, к большому носу, к глиняной голове». Хотя вчера еще распевал ее, когда мамка поведывала о странных знамениях: «В Новгороде река Волхов семь дней текла вверх, а в Москве во время заутрени луна обратилась в кровь и стояла два часа неподвижно». Домникея горазда рассказывать несусветные страсти! Но, как знал Юрий от старшего братца Васеньки, коломенская церковь построена великим князем Дмитрием Ивановичем, их родителем. Стало быть, беда может как-то аукнуться и ему. Теперь тишина, охватившая московский Каменный город, Посад и Загородье с Заречьем
[1], стала казаться еще тревожнее.
А пришла эта тишина вслед за проводами небывало великой рати. Кормиличич, или дядька старшего братца, удалой витязь и заядлый поединщик Осей, поднял обоих княжичей аж на колокольню церкви Николы Мокрого у самой Москвы-реки. Оттуда хорошо было наблюдать, как через Никольские, Фроловские и Тимофеевские ворота вышло несметное войско тремя потоками. Первый вел Серпуховской дорогой сам великий князь, второй — дядюшка Владимир Андреич путем на Брашево, третий — остальные князья по Болванской дороге, мимо Симонова монастыря. Осей сказал: «Все эти рати движутся к Коломне». Юрий, помнится, удивился: «Зачем разными путями?» Братец Васенька, что всего тремя годами постарше, объяснил рассудительно: «Так будет быстрей. Слишком много воинства».
Княжичи возвращались домой в карете. Осей сопровождал ее на своем Гнедке. Слюда в оконцах жалостливо скрипела от всемосковского плача. И тут случилось следующее. Где-то рядом, перекрывая общее горе, явственно прозвучала нехорошая речь: «Лучше бы государь согласился платить царю Тюлюбеку, как наши предки платили. Не обернулся б Мамай Батыем. Теперь обратит Русь в пепел!» Осей закричал задиристо: «Врешь, старый бородач! Извлекай свой меч! Решим спор в честном поединке!» Кони стали. Девятилетяий Василий Дмитрич приотворил дверцу, осадил поединщика: «Утихомирься, кормиличич! Отец тебя оставил здесь не для боя, а для нашего береженья!» Юрий успел узреть человека верхом в боярской шапке-столбунце, в широком кафтане с длинными золотыми петлями. Всадник, собравший вокруг толпу слушателей, теперь торопливо расстегивался, нащупывая у пояса меч. «Трогай!» — велел вознице Василий.
