Судья Дейзи Тревис взглянула на бланк четырехдневной туристической путевки в своей руке и улыбнулась. Строго говоря, ее должна была возмутить хитрая тактика собственного отца, судьи Джорджа Тревиса, однако она прекрасно знала, что тот умеет добиваться желаемого. Это качество было присуще ему еще в те далекие времена, когда он только постигал азы юриспруденции.
В другой раз Дейзи непременно поворчала бы втихомолку на любимого папу, который нарочно избрал для вручения рождественского подарка не просто Дворец правосудия, а именно тот зал суда, в котором она работала. Впрочем, долгое время в этом помещении рассматривал дела сам Джордж Тревис — до тех самых пор, пока не стал окружным судьей и не переместился на другой этаж здания.
Дейзи была последним представителем судейской династии Тревисов, начало которой положил прадедушка Тед Тревис. С самого начала — практически с рождения — Дейзи не оставалось ничего иного, как последовать по стопам своих предшественников. Таковы уж были семейные традиции. Хочешь или нет, но приходилось их придерживаться.
Разумеется, Джордж Тревис очень удивился бы, узнай он о желании Дейзи вести совершенно другой образ жизни. И уж совсем изумило бы его известие о том, что единственной дочери вовсе не хотелось становиться судьей.
Однако ни в детстве, ни тем более в юности у Дейзи не хватило смелости заявить о нежелании, учиться на юридическом факультете. Ведь до нее этот путь прошел не только отец, но также дед и прадед. А Дейзи больше хотелось жить, как это делали мать или бабушка. Быть женой, матерью, растить детей, создавать уют в доме, участвовать в общественных делах, по воскресеньям посещать церковь…
Все это могло бы быть вполне осуществимым, будь у Дейзи братья. Но таковые отсутствовали. Не было даже сестер, горящих желанием следовать семейной традиции. Вся ответственность легла на хрупкие плечи Дейзи. Так уж вышло, что она стала последним звеном в цепи пользующихся немалой известностью судейских Тревисов. Иными словами, выбора у нее не было. О другом жизненном пути не приходилось даже мечтать.
Дейзи открыла небольшую, прилагающуюся к путевке брошюру. «Четыре дня в раю!» — было напечатано в верхней части страницы крупными алыми буквами. Ниже располагалось фото пляжа с чистым белым песком и прозрачной аквамариновой морской водой.
Однако Дейзи видела во всем этом не просто отдых, а возможность хотя бы ненадолго удрать от изрядно надоевшей действительности.
Подумать только, целых четыре дня ей предстоит провести вдали от работы, давно уже не приносящей особого удовлетворения и лишь вызывающей головную боль. И еще изжогу, от которой спасают — да и то не всегда! — только понижающие кислотность таблетки.
Может, на отдыхе у меня исчезнут круги под глазами, с надеждой подумала Дейзи. И улучшится цвет лица. Ведь уже даже макияж не помогает замаскировать мою устойчивую бледность. И вообще… могу я хотя бы несколько дней пожить так, как живут обычные нормальные люди, которые спокойно спят по ночам, а не корпят над делами, назначенными для рассмотрения в суде.
— Удивительно, как это мной заинтересовался Фред, — вполголоса пробормотала она. — И тут же стиснула зубы, борясь с неприятными воспоминаниями, которые пробудила в ней мысль о Фреде Миллере.
Почему он был так настойчив?
Этот вопрос Дейзи задавала себе множество раз и не находила ответа.
Зато сейчас у нее есть путевка в прекрасное место, славящееся своими отелями, качественным обслуживанием и великолепными пляжами. Еще немного — и Дейзи будет далеко от Дворца правосудия, подсудимых и… Фреда Миллера с его назойливым ухаживанием.
Когда десять минут назад, проложив себе дорогу среди выходящих из зала суда людей, отец взял Дейзи под руку и отвел в сторонку, она невольно подумала, не напрасно ли в одиночку борется с нарастающим комом своих проблем.
Отец словно нависал над ней. Тут следует заметить, что высокий и солидный Джордж Тревис всегда производил на людей несколько пугающее впечатление — не в последнюю очередь из-за громкого зычного голоса. Чем и пользовался с неизменным успехом в самых разных жизненных ситуациях.
И Дейзи вдруг безумно захотелось прижаться к отцу, укрыться в его сильных объятиях от всех личных невзгод, с головой окунуться в восхитительное ощущение безопасности, уюта и тепла. У нее возникло сильное желание поведать отцу обо всех своих сомнениях относительно правильности выбранного пути. Она понимала, что ее положению могли бы позавидовать многие, но радости от этого не испытывала.
К тому же с некоторых пор ей начал досаждать ухаживаниями адвокат Фред Миллер.
Разумеется, Дейзи ни о чем таком говорить не стала, а минуту спустя отец вручил ей путевку.
— Не дуйся, — с улыбкой сказал он, заметив проскользнувшую по лицу дочери тень. — Понимаю, подарки приятнее получать в более спокойной обстановке. Но так я, по крайней мере уверен, что ты не швырнешь мне путевку в лицо.
Конечно, отец был прав. Но так, как прав он был практически всегда, это слегка раздражало. Поэтому у Дейзи появились силы отстраниться и вновь обрести независимый и уверенный вид, в некотором роде являвшийся своеобразной визитной карточной судейской династии Тревисов.
