Молитва Господня — величайшая молитва христианства. Но это также самая странная молитва христианства. Ею молятся все христиане, но в ней не упоминается Христос. Ею молятся во всех церквях, но в ней не упоминается церковь. Ею молятся по воскресеньям, но в ней не упоминается воскресенье. Ее называют «молитвой Господа», но в ней не упоминается «Господь».
Ею молятся христиане–фундаменталисты, но она не упоминает богодухновенную непогрешимость Библии, девственное рождение, чудеса, искупительную смерть или телесное воскресение Христа. Ею молятся евангельские христиане, но она не упоминает евангелизм, или евангелие. Ею молятся христиане пятидесятники, но в ней не упоминается экстаз или Святой Дух.
Ею молятся конгрегационалисты, пресвитериане, епископальные и римско–католические христиане, но в ней ни разу не упоминается собрание, священники, епископы или папа. Ею молятся христиане, которые откололись друг от друга по той или иной доктрине, но она не упоминает ни одну из этих доктрин. Его молятся христиане, которые сосредотачиваются на заместительном жертвенном искуплении Христом человеческого греха, но в ней не упоминается Христос, замещение, жертва, искупление или грех.
Ею молятся христиане, которые концентрируют веру на загробной жизни на небесах или в аду, но в ней ни разу не упоминается загробная жизнь, рай или ад. Ею молятся христиане, которые сосредоточены на том, что в ней вообще не упоминается, и совсем не сосредотачиваются на том, к чему эта молитва призывает.
Разумеется, вы могли бы ответить, что в этом нет ничего странного. Это, можно сказать, еврейская молитва от еврея Иисуса; следовательно, ничего христианского или даже иудео–христианского в ней нет. Но это только побуждает нас снова задаваться вопросами об ее странности. В ней не упоминаются завет или закон, Храм или Тора, обрезание или чистота и т. д.
Что, если Молитва Господня не является ни еврейской молитвой для евреев, ни христианской молитвой для христиан? Что, если это, как предлагает данная книга, — молитва из сердца иудаизма через уста христианства к совести всего мира? Что, если это, как предлагает эта книга, — это радикальный манифест и гимн надежды для всего человечества на языке, адресованном ко всей земле?
Молитва Господня для меня — и революционный манифест, и гимн надежды. Она революционна, потому что она предполагает и провозглашает радикальное видение справедливости, которое является основой библейской традиции Израиля. Она гимн, потому что в ней присутствуют поэтические приемы, которые являются ядром библейской поэзии Израиля.
В обычном повседневном языке слово «справедливость» главным образом, если не исключительно, означает возмездие, то есть наказание. Например, я работал над этим Прологом в Денвере 27 сентября 2009 года. Воскресный заголовок Denver–Post был посвящен «Justice DUI», и в нем обсуждалось, справедливо ли применялись наказания ко всем обвиняемым. Этот заголовок считал само собой разумеющимся, что большинство читателей, увидев слово «справедливость», правильно поймут, что это означает судебное наказание, но наказание тем не менее.
Но основной смысл «справедливости» не является карательным, но распределительным. Быть просто средством справедливого распределения. Основной смысл «справедливости» — справедливое распределение того, что вы имеете в виду, даже если это возмездие или наказание.
Не думайте, что это просто какая–то игра слов. Вот что поставлено на карту. Библейская традиция говорит о Боге как о «справедливом и праведном» (Пс. 99: 4, Исаия 33: 5, Иер.9: 24). Эти два слова выражают одно и то же содержание. Бог «справедливости и праведности» — это Бог, который делает то, что только справедливо, и только то, что праведно.
Это означает, что мир Бога должен распределяться справедливо и беспристрастно среди всех людей Божьих. Всякий раз, когда я употребляю термин «справедливость» в отношении библейской традиции, Иисуса или Молитвы Господа, он будет означать распределительную справедливость (дистрибутивная справедливость), которую я почти исключительно всегда имею в виду.
Когда библейская традиция провозглашает революционное видение распределительной справедливости, она не представляет, конечно, ни либерально–демократических принципов, ни универсальных прав человека. Вместо этого ее видение проистекает из общего опыта хорошо управляемого дома, домашнего хозяйства или семейной фермы. Если бы вы обратились к ним, как бы вы оценивали справедливость домовладельца? Хорошо ли он ухаживает за своим хозяйством? Правильно ли содержатся животные? Правильно ли поддерживаются здания? Дети и другие подопечные хорошо кормятся, одеваются и защищены? Имеют ли больные особый уход за собой? Достаточно ли распределены обязанности и доходы? У всех всего достаточно? Всего ли у вас достаточно? Или, наоборот, у некоторых из них слишком мало, а у других слишком много?
Именно видение хорошо управляемого домашнего хозяйства, семейного достатка, обеспечиваемого праведным и справедливым управлением, — библейская традиция относит к Богу. Бог является домостроителем мирового домохозяйства, и все предшествующие вопросы должны повторяться в глобальном и космическом масштабах. Достаточно ли всего необходимого у всех детей Божьих? Если нет, и библейский ответ «нет», то, что и как должно измениться, чтобы все люди Бога имели справедливую, честную и достаточную пропорцию Божьего мира?
