Величайшая молитва. Новое открытие революционного послания Молитвы Господа - [2]
Но пусть никто из вас не подумает, что это либерализм, социализм или коммунизм. Это — если вам нужен термин с концовкой — изм, то тогда это может быть БОГ-изм, Домохозяйств–изм или, лучше всего, Достаток–изм (Enoughism). Мы иногда называем это библейским видением Мирового Домохозяйства Божьего, но, на самом деле, Enoughism будет более точным описанием этого принципа.
Молитва Господня — повторимся, представлена, как революционный манифест, и как гимн радикальной надежды. Надежда включена в призыв революционного манифеста — и была ли когда–либо революция, которая не была обнадеживающей? Но зачем называть эту молитву гимном — то есть поэмой — надежды? Это, безусловно, молитва, но почему это поэтическая молитва? И имеет ли этот формат значение?
Подобно тому, как содержание Молитвы Господней глубоко укоренено в библейской традиции справедливости, ее формат глубоко укоренен в библейскую поэтическую традицию. И библейская справедливость, и библейская поэзия повторяются в молитве Господа.
Библейская поэзия — будь то в пророчестваах, псалмах или притчах — имеет одну важную техническую особенность. Она называется параллелизмом, в котором вторая часть двухчастной последовательности говорит более или менее о том же, что и первая. Но все зависит от этого фактора «более или менее».
Поэтический параллелизм Библии — это не просто повторяющаяся избыточность, в которой вторая часть повторяет первую, чтобы дать устному поэту время подумать о том, что будет дальше. Случается, что параллелизм создает вибрацию мысли, метроном в уме. Это эффект тик–така, который заставляет задуматься: то же самое сказано дважды, или вторая часть как–то расширяет первую? И если да, то как?
В некоторых примерах того, что называется синонимичным параллелизмом, избыточность кажется вполне дополняющей. Вот возможный пример из Псалма 8: 4:
Что такое человек, а Ты помнишь о нем,
Что есть сын человека, а Ты заботишься о нем?
Но являются ли эти обе строки полностью избыточными или что–то новое появляется в этой второй строке? Повторяет или каким–то образом усиливает тем, что Бог «заботится о нас» то, что Бог «помнит» о нас? Это заставляет вас задуматься, не так ли?
Вот еще один пример из Псалма 114: 1:
Когда вышел Израиль из Египта,
дом Иакова — из народа иноплеменного…
«Дом Иакова» и «Израиль», безусловно, означают один и тот же народ. Но «дом Иакова» также заставляет вспомнить всю сагу об Иосифе, которая начинается в Бытие 37. Это напоминает нам, что он был продан в египетское рабство его братьями и в конечном итоге спас их всех от голода. Это напоминает нам, как «Израиль» оказался в «Египте» в первую очередь. Это напоминает нам, что «все люди дома Иакова, которые пришли в Египет, их было семьдесят» (46:27). Это не избыточно, но по углублению смысла превосходит первую строку.
Поэтический параллелизм — это приманка для размышления. Тогда может быть, что две половины Молитвы Господней — Матфея 6: 9-10, в которой говорится об имени Отца, царстве и воле — и Матфея 6: 11-13, в которой упоминается хлеб, долги и искушение — состоят в преднамеренном параллелизме друг с другом? Поэтический параллелизм провоцирует на мысль, поэтому я много думаю об этой возможности и о том, что это может означать.
Более того, эта ментальная диалектика между параллельными строками — вопрос избыточности смысла строки, — еще сильнее подчеркивается в синонимическом параллелизме, когда одна строка находится в отрицательной («не»), а другая в положительной («но») формулировке. Вот пример такого рода параллелизма в конце Молитвы Господней в Матфея 6:13:
Не подвергай нас испытанию,
но защити нас от злодея.
Подобные поэтические линии часто называют обратным параллелизмом, но процесс все еще подталкивает слух и разум думать, являются ли они абсолютно одинаковыми или вторая строка расширяет содержание первой. Поэтический параллелизм — это не только эстетика, но и интерпретация.
Наконец, наиболее примечательный тип параллелизма в Библии называется ступенчатым, кульминационным или крещендо–параллелизмом. В этом устройстве линии параллельны в привычном формате, но содержание дополняется в сторону кульминации. Вот, пример из Аввакум 3:17:
Хотя бы не расцвела смоковница
и не было плода на виноградных лозах,
и маслина изменила, и нива не дала пищи,
хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах.
Внутри каждого из этих трех примеров «хотя бы» показан сбалансированный параллелизм: (1) фига и плод лозы, (2) маслина и полевые злаки и (3) овцы и крупный рогатый скот. Но, в целом и внешне, есть крещендо от инжира и виноградных лоз через оливки и злаки, до стад овец и стад крупного рогатого скота. Итак, нам нужно увидеть, относится ли это также к имени Бога, царству и воле в первой половине Молитвы Господа, к нашему хлебу, долгу и искушению во второй половине молитвы.
Если нечто звучит слишком технично, то это признак параллелизма. Вот один известный пример из речи, которую вы, вероятно, уже знаете, но чьи корни в поэтическом параллелизме Библии вы, возможно, не узнали. Пятница, 20 января 1961 года, была морозным зимним днем в Вашингтоне, округ Колумбия, когда Джон Фитцджеральд Кеннеди произносил свое инаугурационное обращение как тридцать пятый президент Соединенных Штатов Америки. В кульминации в конце его речи были два примера поэтического параллелизма. Вот первый:
Авторы бестселлеров «Последняя неделя» и «Первое Рождество», Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан вновь объединились, чтобы представить новое понимание раннего христианства—на этот раз, чтобы выявить радикального Павла, образ который был затушёван церковью. Павел уступает только Иисусу, как самой важной личности, в рождении Христианства, и все же он продолжает быть спорным, даже среди христиан. Письма Павла могут быть использованы как для призывам к Радикальной благодати, так и для поддержки систем угнетения - рабству, подчинения женщин, осуждения гомосексуализма.
Шокирующие правда и откровенность библейских представлений о Боге приводят в растерянность многих читателей Библии. Как же древняя дикость, вопиющие картины жестокости и насилия в испорченном мире стали величайшей надеждой человечества на счастье и справедливость? Могут ли ужас и надежда главных тем священной книги быть понятны сегодня?Джон Доминик Кроссан – один из самых знаменитых и авторитетных современных исследователей Библии, яркий представитель новой волны поиска исторического Иисуса – наиболее интересного направления в современной библеистике.
Лучшие исследователи Нового Завета, Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан объединились, чтобы показать радикального и малоизвестного Иисуса. Оба автора обнаружили, что для многих христиан неясны детали и события последней недели, предшествующих распятию Иисуса. Используя Евангелие Марка, как своего проводника, Борг и Кроссан представляют хронику последней недели жизни Иисуса. Они начинают свою историю в Вербное Воскресенье с двумя триумфальными входами в Иерусалим. Первая - это процессия римского наместника Понтия Пилата, возглавляемая римскими солдатами, символизировала военную мощь империи.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.