Посвящается тем из нас, кто свято, словно молитву помнит заповедь:
«Я для мальчика, а не мальчик для меня!»…
Как мы встретились с Вовкой? Я его подобрал. Просто подобрал. На улице.
Хотя… нет, - слово «подобрал» тут не подходит… «Мы встретились», - да, так вернее. Мы встретились на улице… Нет, он не был беспризорным котёнком, вовсе нет. Просто, - встретились… Да нет, не просто, - всё было гораздо и гораздо интересней…
Блин, да что это со мной сегодня? Двух слов внятно связать не могу… Это, наверное, оттого, что я сейчас смотрю сразу в две стороны, - одним глазом в монитор, а вторым на Вовку, спящего как всегда спокойно и беззвучно на огромном моём кабинетном диване…
Ладно. Всё сначала.
Итак…
* * *
- Папа, ты дурак?
- А в глаз? - меланхолично отзываюсь я на прямой и откровенный вопрос Пашки.
- Да в глаз-то чёрт с ним! А ты ответь сперва, - ты дурак? Вот лично для меня это очевидно, - с такого бодуна, и за руль! С ребёнком! Со старшим сыном! А?
- Ой, Па-аш, я тя умоляю, - не ори… Чего тут орать-то? Сгоняем в город, и назад, - чего орать-то? - сегодня ж понедельник, время полдесятого, все, кому надо, на работе уже, дорога пустая…
- Да это не проблема, - в город сгонять. Ты мне толком можешь объяснить, чего это тебе так загорелось?.. Пап, ты чо? Бледный… Слышь, а может аспирину тебе, а?
- Да я уже две штуки сожрал… - я замолкаю и прислушиваюсь к ощущениям внутри себя. - Мда. Как это я вчера так… неосторожно, - как-то так. Ничего смешного, между прочим, я тут не наблюдаю.
- А я наблюдаю! То есть, вчера наблюдал. А если захочешь, то и ты понаблюдаешь, я тебя вчера зафиксировал. В динамике и в деталях. Кстати, полтора гигабайта ушло.
- Фиксатор… Блин, Пашка, ты едешь или нет?
- Да еду я, еду! Только ты побрейся… А вообще-то, я и сам хотел в Магнитку смотаться, завтра только.
- Ну и всё, и чего было орать, совсем не надо было орать…
Я иду в ванную, - Пашка за мной, - смотрю на себя в зеркало, - ну, в общем-то, не так уж и плохо…
- Пап, мы Пульку заберём у баб Томы?
- Это уж как он сам, Паш. Тимура, что ли не знаешь? Захочет, - поедет, не захочет…
- Не поедет, - заканчивает за меня мою фразу мой старший сын. - Это да. А я силком его утащу! Скучно мне тут.
- Со мной скучно?
- Без него скучно.
- Полно же тут твоих сверстников, - лето, полгорода в Абзаково сейчас. Ё-моё, бритва совсем тупая…
- Новую возьми. Сверстники! У нас в посёлке одни мажоры. А в лагерь меня не пускают.
- Мажоры, значит? А ты кто?
- А я не мажор! «Мажор», - это не только папины деньги, это папины деньги, плюс образ мыслей. А образ мыслей у меня, не как у мажоров.
Я отрываюсь от бритья, восхищённо смотрю на Пашку. Да. Это мой старший сын, и ещё это мой лучший друг, - так тоже бывает… Павел спокойно смотрит на меня, - поднимает левую бровь, - совсем как я, - усмехается, - совсем как его покойная мать, - и смеётся, - совсем как его младший брат…
- Ты брейся, брейся. И всё-таки, можно было и до завтра потерпеть.
Я пожимаю плечами, смываю с лица остатки пены, снова смотрю в зеркало. Нормально.
- Чего бы это мне терпеть? Я, Пашенька, отвык терпеть, я терпеть не хочу. Так. Я готов. А?
- Бэ! Готов, так поехали. Ягоды надо не забыть взять, зря, что ли, я их собирал, по горам ползал, от медведей, понимаешь, спасался, от тебя вчера их ныкал…
- Зачем это мне вчера медведи понадобились?
- Ягоды! Хотя, в таком состоянии, в котором ты вчера вечером был, ты бы и медведем закусил.
Я игнорирую Пашкины потуги на иронию, - ведь если я сейчас чего вякну, тогда базара не оберёшься, мой старший этого и добивается, его чипсами не корми, дай только мораль мне почитать…
- Я это… Да, Паш, надо нам с тобой Пулемёта забрать, это ты прав, нечего ему в городе париться… А это ещё что за дрянь такая?
- А ты как думаешь?
- Рога, блин…
- Ух, ты! Опознал… На кой ты их вчера припёр-то? Фу-у, воняют…
- Мама… Мама дорогая, завязывать надо! Да. Это да.
- Пап, выкинуть их?
- Дай-ка, в гараж бросим, раз припёр, значит, зачем-то они мне понадобились ведь… Хотя, убей меня, не знаю зачем. Хм, и правда, воняют, блин… Э, ты что, так и поедешь, в плавках? Не, Паш, переоденься, в смысле оденься…
Пашка молча дёргает плечом, идёт в гостиную, и возвращается уже в новых шортах, однако, всё же без футболки. Ладно. Июль на дворе… Держа рога двумя пальцами и подальше от себя, - а интересно, чьи? - я иду в гараж через холл, а Павел выходит из прихожей и закрывает входные двери…
* * *
Наверное, надо рассказать, что было вчера. Или не надо? Ладно, чего уж там… Вчера я нарезался. В лохмотья, судя по всему. Судя по всему по тому, что я ни шиша не помню, да ещё, судя по этим вот вонючим рогам… Э, э! Я не алкоголик! Куда как нет, - просто, так получилось… Да, бля, слабоватая отмазка, - «так получилось»… Но что поделаешь, действительно ведь, - так получилось.
Мы со старшим моим сыном Пашкой уже неделю живём в нашем загородном доме в Абзаково. Пашке четырнадцать. Живём вдвоём, мой младший, - Тимур, Тимка, он же Пулька, он же Пулемёт, - ему одиннадцать, - так вот, Тимка в знак протеста остался дома в Магнитке. Вместе с бабушкой, - моей мамой. Протестант сопливый… Протестует он из-за того, что мы не поехали в Венецию, как собирались, - но уж это не моя вина, - опять же, - так получилось. Впрочем, лично я не очень-то расстроился, летнюю Венецию я не люблю, - жара, влажность, туристы, - хотя туристы там круглый год, но летом они там особенно невыносимы, а особенно невыносимы американцы, которые вообще невыносимы в заводе. А Тимка протестует… Но это ладно.
