***
Все началось теплым июльским утром, когда в окно проник солнечный луч и слегка мазнул по закрытым глазам, нагревая кожу и уничтожая остатки сна. Вставать не хотелось, но спать, когда в лицо светит солнце, сомнительное удовольствие. Скосив приоткрытый глаз на будильник, я вскочила, как ужаленная. "Проспала! Не надо было пить на ночь снотворное!" Завтрак на скорую руку в виде кефира и булки с маком я дожевывала уже на бегу. Будильник пытался меня разбудить еще час назад. Но, то ли сон был приятный, то ли снотворное таким хорошим, и, если бы не солнечный луч, я бы точно опоздала на работу.
Друзья и враги называют меня Точкой, родные - Катюшей, а мой несравненный шеф обращается ко мне не иначе как по фамилии - Точилина. И только в редчайшем случае Сергей Максимович Ребров позволяет назвать меня Катериной Романовной. Поэтому, входя в его кабинет, при виде незнакомой женщины, я не сразу сообразила, кто такая Катенька.
- Катенька, познакомься. Машенька - моя давняя знакомая, вместе учились в школе. Я даже ее не сразу узнал, если честно. Забыл ее лицо совершенно.
В словах шефа я очень сомневалась. Во-первых, так называемая Машенька лет на десять была младше Реброва. И в теории он мог, конечно, учиться в школе в одно время с Машей, но вряд ли они тогда общались и были давними знакомыми. А во-вторых, со своей фотографической памятью шеф мог забыть только о выплате моей зарплаты. Я пожала тонкие пальцы Маши, отметив ухоженные руки и причудливый маникюр - ногти переливались всеми цветами радуги. Девушке было не больше двадцати пяти. Крашеная блондинка, судя по корням длинных до плеч волос. Своим кукольным личиком и грудью не менее четвертого размера она просто приворожила шефа. Стоит заметить, патологическую любовь к женщинам Сергей Максимович всегда считал достоинством, что очень влияло на гонорар клиентки. А то, что малышка, как я про себя назвала эту особу, именно клиентка нашего узкоспециализированного детективного агентства, можно было сказать с уверенностью в девяносто девять процентов. Один процент я оставила на всякий случай. Возможно, она наша новая сотрудница.
- Так вот, Точилина, - шеф оторвался от созерцания Машеньки и вспомнил мою фамилию, - Маше нужна наша помощь.
"Давай угадаю, - подумала я, - ей нужен телохранитель".
- Ей нужен телохранитель-женщина дня на три. Я сразу подумал о тебе.
Как обслуживать вечеринки и деловые встречи, он всегда вспоминает Демидову, тоже наша сотрудница, а вот, если нужно ходить за молодой вертихвосткой, или когда запахнет жареным - Точилину. Я конечно не фотомодель, но и лицо, и все остальное не такое уж и ужасное. Не люблю пользоваться макияжем, а если и хватаюсь за пудру, то только для того, чтобы скрыть небольшой шрам на правой щеке - один гад три года назад попытался расписаться длинным ножом. При весе в пятьдесят килограмм и росте метр семьдесят я могла бы выглядеть немного сексуальней, если бы моя грудь дотянула до третьего размера, а прическа не была бы такой короткой. Что поделаешь, издержки профессии, увернуться от ножа с гривой на голове довольно затруднительно.
- Маше кто-то названивает по ночам и угрожает. Ты разберись, покрутись в кругу ее друзей. Вот тебе на оперативные расходы, если надо будет еще, звони. И ты, Машенька, если будут вопросы, я на телефоне. А сейчас, девушки, извините, у меня много работы.
- Пройдемте, - сказала я клиентке и постаралась изобразить на лице лучезарную улыбку. Что в итоге получилось, я не знала. Маша как-то странно на меня посмотрела, но все-таки последовала за мной.
В приемной, на месте секретаря, сидел Глеб Левин и листал "Playboy".
- Пойди, покури, Глеб. Мне надо с клиентом поговорить.
Левин, еще один наш сотрудник, тридцатилетний парень с аккуратной бородкой а-ля профессор, симпатичный, но не в моем вкусе, встал из-за стола с единственного кресла в этой комнате. Он окинул оценивающим взглядом клиентку, присвистнул, но так ничего не сказав, вышел. Я предложила кресло Маше, сама присела на стул. Диван в приемной был далеко от места секретаря, но слишком близко к выходу из офиса. А я не хотела, чтобы наш разговор подслушали.
- Давайте сразу на "ты" перейдем, нам трое суток вместе куковать. Не возражаешь?
- Нет, так даже лучше будет.
- Может, чаю? Извини, кофе нет, закончился, - сказала я, попытавшись вытряхнуть остатки кофе из пустой банки в чашку, которую достала со шкафа над столом.
- Нет, спасибо, у меня не так много времени. Да и Сережка меня уже чаем угощал. - Не произнесла, а проворковала грудным голоском Маша.
"Сережка", "Машенька". Неудивительно, что зайдя в кабинет шефа, меня назвали Катенькой. Зайди я на десять минут позже, могла бы и не такое услышать, а то и увидеть.
- Звонки начались дней пять назад. Какой-то урод будит меня ночью и угрожает...
Я набрала в грудь воздух, чтобы дать совет в этой ситуации, а именно - на ночь выключать все телефоны, но не тут-то было. Машеньку понесло.
- ... Голос такой противный, грубый, с оттенком высокомерия. Такой, знаешь, с хрипотцой, как в фильмах ужасов. Постоянно меняет угрозы - то "почикает" меня ножиком, то голыми руками разорвет, а в последний раз я даже испугалась, представляешь, сказал, что загрызет меня насмерть.
