– Не понимаю, как Дюфер мог так поступить? – Габриель возмущенно посмотрел на Жильбера Бодю.
Главный управляющий виноградников, принадлежащих дому «Алье», целиком и полностью разделял настроение своего патрона. Речь шла о великолепных земельных угодьях, находящихся во владении Жана-Анри Дюфера. Благодаря своему местоположению они отвечали всем требования, которые предъявляют к почве такие известные коньячные сорта винограда, как «уньи блан», «фоль бланш», «коломбар», а также распространенные среди виноделов «каберне фран», «каберне совиньон» и «мерло».
Жан-Анри являлся давним партнером дома «Алье», исправно поставляя великолепное сырье для изготовления коньяка. И подобное сотрудничество приносило немалую обоюдовыгодную пользу. Кроме деловых отношений Дюфера связывала с семейством Алье, во-первых, тесная дружба с отцом Габриеля, возникшая еще в те времена, когда они вместе проходили воинскую службу. Во-вторых, Жан-Анри был крестным отцом самого Габриеля. Именно этот факт и позволял молодому человеку считать себя преемником старого Дюфера>: Поскольку о родственниках Жана-Анри никаких сведений не имелось, то все окружающие справедливо полагали так же.
Каково же было всеобщее удивление, когда после смерти старика выяснилось, что все свое имущество он завещал племяннице, дочери своей сестры. Стоит ли говорить о том, сколько разговоров в округе вызвал подобный поворот событий. Уже само наличие у Дюфера кровных родственников явилось достаточным поводом для возникновения самых невероятных слухов в отношении наследницы.
Некоторые старожилы припомнили, что у Жана-Анри действительно была сестра, живущая где-то в Англии. Но вследствие какого-то неблаговидного поступка, который она совершила много лет назад, брат предпочитал не вспоминать о ее существовании.
Справедливости ради следовало отметить, что Габриеля взволновало не то, что у Дюфера обнаружился преемник. Он считал себя достаточно обеспеченным, чтобы не гоняться за чужим состоянием. Нет, главу винного дома «Алье» раздражало то, что этот преемник – женщина. А женщина и виноделие в его понятии были несовместимы.
Габриель не мог представить, как станет вести дела с домом «Дюфер», если бразды правления сосредоточатся в женских руках. Он не был женоненавистником, но считал, что обязанности представительниц противоположного пола должны ограничиваться ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей. Возможно, именно поэтому, достигнув тридцати четырех лет, он еще не был женат.
Сложно найти достойную спутницу жизни в море разбушевавшегося феминизма. Сложно, даже если ты высок, обладаешь густой непокорной шевелюрой черных как смоль волос, карими глазами и веселым нравом. Сложно, несмотря на немалое состояние и обширные связи. Сложно, но в то же время так одиноко, когда не с кем перекинуться словом, сидя у горящего камина поздно вечером.
Габриель недовольно поморщился, пытаясь отогнать от себя мысли о невеселой холостяцкой жизни, и, возвращаясь к прерванному разговору с управляющим, продолжил:
– Необходимо во что бы то ни стало перекупить дело у этой англичанки.
– Что?! – Жильбер Бодю от неожиданности так и подпрыгнул на месте, отчего пухлые щеки на его добродушном лице затряслись.
– Я собираюсь предложить деньги наследнице Дюфера в обмен на виноградники. Узнай, когда прибывает во Францию эта особа. Если все пойдет, как я задумал, то владения, находящиеся в твоем ведении, значительно расширятся.
Фрея стояла на верхней палубе парома, и встречный ветер дул ей в лицо. В отличие от остальных пассажиров, предпочитающих не покидать своих кают на протяжении всего пути из Дувра в Кале, она наслаждалась каждым мигом, проведенным на свежем морском воздухе.
Конечно, для путешествия во Францию существовал и более короткий путь: скоростная трасса под Ла-Маншем. Но Фрея сознательно выбрала паром. Ей было необходимо время, чтобы осознать те перемены, которые произошли в ее жизни.
Она вглядывалась в даль, туда, где из туманной дымки выступали смутные очертания побережья Франции. Несмотря на то, что ее детство прошло в небольшом рыбацком поселке неподалеку от Истборна, Фрея ни разу не бывала по другую сторону Ла-Манша. Ей было страшно от той неизвестности, что поджидала в конце пути. Но в то же время именно эта неизвестность и манила молодую женщину.
Ветер усилился настолько, что теперь доносил наверх солоноватые морские брызги. Фрея зябко передернула плечами и решила спуститься в каюту за пуловером. Проходивший мимо стюард с интересом посмотрел ей вслед, отмечая удивительную грацию в движениях, которую пассажирка сохраняла даже при ощутимой качке.
