– Благодарю вас, Генри, за то, что вы так скоро откликнулись на мое приглашение.
Голос принадлежал пожилой леди, уютно устроившейся в глубоком кресле возле камина. Весь ее облик от белоснежно-седых волос, уложенных в высокую прическу, до кружевных манжет старомодного платья казался срисованным с тех благообразных старушек, каких можно встретить лишь в сказках Андерсена.
Если бы Генри Хоссельмеер, вот уже около тридцати лет являющийся поверенным семьи Стоунбери, не знал, какой реальной властью обладает собеседница, то, возможно, и поддался бы ее очарованию. Сейчас же он лишь подчеркнуто склонил голову, давая понять, что весь само внимание. Спустя мгновение его мозг прирожденного юриста работал с четкостью часового механизма, анализируя то, что говорила графиня.
Леди Виктория волновалась не зря. Ровно через месяц ее единственному внуку и наследнику многомиллионного состояния семьи Стоунбери предстояло вступить в законный брак. В противном случае он терял права как на наследный капитал, так и на титул.
Дело было вовсе не в том, что темноволосый красавец Ричард в свои тридцать пять лет упорно не желал расставаться с холостяцкой жизнью. Уж с этим-то она как раз справится. Графиню больше всего волновал третий пункт знаменитого «Завещания Стоунбери», согласно которому:
Каждый представитель мужеского пола, принадлежащий к вышеупомянутому семейству и наследующий графский титул, обязан, прежде чем ему исполнится тридцать пять лет со дня рождения, обзавестись супругой: англичанкой, находящейся в родстве со Стоунбери и исповедующей католическую веру.
Конечно, графиня понимала своего предка, Сесила Стоунбери, который, собственно, и являлся автором упомянутого завещания. Возвысившийся в период правления Марии Тюдор, он тяжело переживал приверженность к протестантизму ее преемницы Елизаветы. Стремясь спасти родовое имя от еретического влияния, граф Стоунбери не придумал ничего лучше, как составить текст того самого завещания, над которым спустя несколько столетий приходилось ломать голову его праправнучке.
Обо всей этой истории с завещанием Генри, как юридический представитель данного аристократического семейства, был осведомлен, возможно, даже лучше рассказчицы. Но его лицо сохраняло учтивую непроницаемость до той самой минуты, когда графиня, неожиданно прервав монолог, обратилась к нему с вопросом:
– Что мне делать Генри, скажите? Ведь среди нынешних отпрысков Стоунбери практически невозможно отыскать ту, что была бы достойна занять место рядом с моим внуком. Большая часть из них – протестанты, а остальные… – Графиня взмахнула рукой, словно отгоняя назойливых мух. – Даже говорить о них не стоит!
– Но, позвольте, – вкрадчиво напомнил поверенный, – есть еще мисс Каролина?
– Ха! Каролина – эгоистичная, расчетливая шлюха. Она сумела запудрить мозги всем, но я еще не настолько выжила из ума, чтобы устелить ей путь к желанной цели розами.
Леди Стоунбери резко поднялась с кресла и, уже не обращая внимания на Хоссельмеера, принялась расхаживать по комнате, рассуждая вслух:
– С другой стороны, если Ричард не предъявит жену до означенного срока, то право на титул перейдет к моему кузену Хьюго. Эта старая лиса уже одной ногой стоит в могиле, а все не оставляет мысли урвать кусок семейного пирога. Что ж, видит Бог, у меня нет иного выхода.
Графиня остановилась и выразительно посмотрела на собеседника.
– Генри, мы с вами знакомы много лет. Надеюсь, вам можно доверять. Потому как в данном случае действовать придется вам, причем предельно осторожно…
Гленда потянулась за толстым томом геральдической энциклопедии, вцепилась в него мертвой хваткой и, прижав к груди, осторожно спустилась по лестнице. Ощутив под ногами устойчивую поверхность, она с облегчением вздохнула и, смахнув непослушную пепельную прядь со лба, обратилась к посетителю:
– К сожалению, это все, что мне удалось сейчас найти. Но если вы оставите заказ на завтра, то уверена, что смогу подобрать для вас остальные книги.
– О, это было бы очень кстати, мисс…
– Гленда. Гленда Фэншоу.
– Генри Хоссельмеер.
Посетитель приветливо улыбнулся и уже от двери попрощался:
– До завтра, мисс Гленда.
Какой милый старикан, подумала девушка, вновь возвращаясь к работе. А сделать ей предстояло немало.
Городская библиотека, в которой она работала, должна была закрыться через два часа. За это время ей надо было расставить по местам книги, возвращенные читателями, привести в порядок каталог, и… Господи! Как у нее только могло вылететь из головы!
Сегодня мать ее жениха устраивает прием, и Марвин должен был заехать за Глендой к окончанию рабочего дня.
Девушка окинула взглядом кипу книг, громоздящуюся на столе рядом с конторкой, и издала жалобный стон. Нет, ей ни за что не успеть домой переодеться! Придется появиться на приеме в обычном сером костюме, который был на ней.
Представив, что скажут по этому поводу родственники Марвина, девушка закусила губу, и в ее изумрудных глазах предательски блеснули слезы. Но в последний момент она сумела взять себя в руки и твердо произнесла:
– Ну же, Глен, не смей раскисать. Подумай, что по этому поводу сказала бы мама, которая всегда утверждала, что в человеке главное внутреннее содержание, а не внешний вид.
